– Чего же она хочет?
– Вернуться на родину. – Ее взгляд переместился на окно, как будто ее тоже тянуло прочь отсюда. – Домой.
Домой. В Кастилию!
– Ланкастер хочет того же. – В последнем он нисколько не сомневался. – Как и я. Мы собираем войска, лошадей и корабли, разрабатываем план возвращения.
– Когда? – Своим простым вопросом она бросала ему вызов.
О том же и он спрашивал герцога. Сначала они ждали возвращения посольства, отправленного в Португалию, а теперь – встречи кардиналов с королем из династии Валуа.
– Вести войну непросто, – хрипло заговорил он, невольно выдавая собственную досаду.
Точнее, все проще на поле боя, где знаешь: ты должен убивать, иначе убьют тебя. Но сейчас все зашло слишком далеко – да, его терпение на пределе. Герцог по-прежнему не давал согласия на его план. И не назначил полководца.
– Для Ла Рейны тоже все непросто, однако она сделала то, о чем ее просил герцог. Она вышла за него замуж и подарила право притязания на престол. Теперь она ждет его наследника. Когда же он выполнит данное ей слово? – пылко спрашивала Валери, как будто Ланкастер обманул не королеву, а ее саму.
Возможно, ей проще говорить о желаниях королевы, чем о своих собственных. Гилу казалось, что он ее понимает. Он разделял горечь разочарования из-за того, что экспедиция все время откладывалась. Однако он не имел права осуждать своего повелителя, особенно из-за того, что ему неподвластно.
– На все требуется время.
Бессмысленные слова, которые заменяли все, чего он не мог сказать. Королю Эдуарду тоже требуются люди, лошади и корабли, потому что он намерен отправиться во Францию. У герцога хватает средств на свою экспедицию, но последнее слово по-прежнему остается за парламентом…
Валери возвела глаза к небу и покачала головой.
– Ваша война – дело вашей жизни. Не говорите, что вы и монсеньор Испании не знаете, как ее надо вести.
Да, война в самом деле его жизнь, его путь к искуплению. Она же распекает его, как какого-нибудь неопытного оруженосца!
– Вы высказались вполне ясно, леди Валери. – Неужели перед ним та самая скромница, которая все время смотрела в пол и не открывала рта? – Вы скоро поймете, что нет человека, более преданного своему долгу, чем я. И никто, даже монсеньор Испании, не предан так делу Кастилии.
Неожиданно она смутилась.