Или напротив – в лоб. Глаза в глаза.
Дуся глянула в зеркало заднего вида: за ними вдалеке лишь одна фура неторопливо ехала. Субботний вечер, трасса полупустая, любой хвост за километр виден.
Евдокия негромко выдохнула и покосилась на непривычно молчаливого Нифасю. «Интересно, о поисках модестовской заначки он знает? Или информация пока гуляет только в высших воровских и полицейских эшелонах?»
– Нифась, не дуйся, – ткнув воришку локтем в бок, попросила сыщица. – Открой бардачок, там есть бутылка виски, хлебни за встречу. А то как-то неудобно, едешь как неродной, будто я тебя в плен взяла…
Через десять минут, зажав коленями слегка отпитую бутылку, пацан уже благожелательно взирал на окрестности и болтал обо всем на свете. По обычаю маленько хвастал. «Бэху» свою расписывал, словно она болид «Формулы-1»:
– Пацаны так вовремя мне лайбу подогнали! Я только-только бабосы подкопил, только-только начал к «мерину» приглядываться… Но против моей «бэхи» «мерин» не попрет, я ее знаешь как отладил!
Тут взгляд воришки опустился на гламурную торпеду таможенной жены, Нифася сразу как-то заскучал и завздыхал.
– Нифась, а как у бати дела? Здоров?
Осторожно построенный вопрос сыщицы отчего-то вызвал подозрение.
– А ты чё спрашиваешь? – напрягся воропаевец. – Знаешь что-то или…
– Да откуда же мне знать? – правдиво удивилась Землероева. – Спросила просто. Я ж с Иван Иванычем знакома… О ком еще мне тебя спрашивать?
– Ну да, ну да, – заерзал на сиденье парень, едва бутыль не уронил. – Болеет батя. Вроде. – Посмотрел на сыщицу, не отвлекавшуюся от дороги. – Но как-то странно… Вроде как…
– Что – вроде?
– Да непонятно! – Нифася сел прямо, уставился вперед. Подумал. – А, – махнул рукой, – все равно узнаешь. Говорят, батя на покой решил уйти, смотрящим Конника поставить.
– Да ладно! – Неожиданное известие в самом деле поразило Дусю. – Конника? Портовика?
– Дак он один у нас в законе кроме бати, – уныло напомнил уркаган. – Кроме Василия Никитича, город брать некому… Он у нас один в авторитете, сходка только его по всем раскладам ставить должна…
Вот это номер. Пролетарские имеют относительно чистый промысел в порту, воры за этот жирный кусок с ними издавна сражаются! И вдруг… Воропаев добровольно отдает свой пост одному из пролетарских?..
Что в мире делается! Вот думаешь, все знаешь – что может быть, что невозможно в принципе, – и вдруг Монтекки и Капулетти зарывают топор войны, курят трубку мира и меняются домами. Нет повести загадочней на свете.