Жил-был Чух Болотный - страница 8

Первый день появления Чуха закончился поздней ночью. Все были слишком взволнованы, чтобы сразу разойтись по кочкам.

– И все-таки, хотелось бы мне знать, почему этот Чух оказался именно у нас, а не у соседей – жаб? Хорошо это или плохо?

Надо подумать, – зевая, пробормотал ленивый соня Ленква, уставившись на отражение огромной луны. Он много спал днем, а потому ночью иногда долго не мог заснуть. Он любил думать.

И всегда очень долго думал, прежде чем найти решение какого – либо вопроса. Когда он, наконец, высказывался, к всеобщему удивлению, это было разумно и логично. Жаль, только, что его аналитические способности ценились не очень высоко. Дело в том, что пока он находил ответ на важный вопрос или выход из сложной ситуации, то и другое давно отыскивалось само собой, или вообще все население напрочь забывало об этом.

Болото есть болото, и жизнь там давно идет по раз установленным правилам. Неожиданности происходят редко. Недаром же, чтобы презрительно сказать о скучной жизни, говорят:

«Ой, да это сплошное болото». Квакши, напротив, именно неизменное соблюдение устоявшихся традиций, ничем не нарушаемое спокойствие, считали главным достоинством и преимуществом болотной жизни. Даже стычки с жабами, иногда довольно свирепыми, вошли у них в привычку, и никто уже не квакал во весь голос о захваченных пленных, потерях и раненых. Вот почему нашлись все-таки некоторые квакши, которые восприняли появление Чуха как определенную угрозу спокойной жизни. Довольно долго они настороженно и даже подозрительно присматривались к поведению чужеземца.

Раннее утро на болоте, действительно, было просто замечательным. Солнце постепенно показывалось из-за высоких елей и попадало на болотную гладь. Начинался новый хороший день. Молодые лягушата усаживались на просохшие кочки и учились прыгать вверх, в длину и друг через друга. Хохоча, они шлепались в воду и поднимали кучу брызг. Их родители, степенные паквы и маквы подставляли остывшие за ночь бока солнечным лучам. Говорливые утки принимались чистить перышки, покрякивая от удовольствия; ужи тоже старались не упустить время и со всей возможной скоростью ползли к светлой поляне. Брусника, клюква, голубика и другие ягоды приподнимали листья, чтобы солнечным лучикам было легче навести румянец на их пока зеленые щечки. Камыши раскачивали по ветру свои шляпки – цилиндры и терпеливо ждали, когда к концу лета они станут бархатными и коричневыми. Легкомысленные кувшинки расправляли свои желтые лепестки, в тайне уверенные, что солнце особенно благосклонно именно к ним, поэтому и наградило их таким прекрасным цветом. Они ярко сверкали и гордились, что лягушата действительно принимали их желтые лепестки за солнышко, разлетевшееся на мелкие золотые кусочки. Нежные белые лилии на длинных стеблях, уходящих глубоко в воду, как всегда томно вздыхали и жаловались, что здесь, на болоте никого нет, кто мог бы по достоинству оценить их красоту. Высокая острая осока напряженно звенела от желания стать еще выше и острее. Ну а старина – Кулик, как ему и положено, не уставая, продолжал хвалить свое болото.