«Вот тебе и на, – промелькнуло у меня в голове. – А я-то со своими вечерними прогулками допоздна ничего и не знала, а Камила, конечно, про это не рассказала».
Екатерина Васильевна замолчала, смотрела на меня призывно-торжествующе, уверенная, что я «поведусь» на ее откровения, и мы вместе продолжим обсуждать Камилу и ее поступки.
– Знаю, что она цыганка, – сказала я спокойно, давая понять, что никак не придаю особого значения данному факту. – Извините, я пойду, спешу на процедуры. Еще и еще раз спасибо за переезд.
Женщина пробормотала «пожалуйста», обиженно сложила губки в форме куриной гузки, села, склонилась за стойкой и стала деловито перебирать бумаги.
Я пошла к лифту и, пока поднималась, твердо решила не встревать ни в какие разговоры о Камиле ни с Екатериной Васильевной, ни с ее сменщицами. Я не хотела выслушивать от них новые подробности неадекватного поведения Камилы, подтверждающие ее психическое заболевание. Но и с Камилой у меня тоже не было никакого желания встречаться, а тем более разговаривать, как всегда, ни о чем или обо одном и том же: как здесь скучно, как она хочет замуж, как ей хочется кушать и где бы достать сигарету.
Мне очень нравилось мое новое жилище: прекрасный вид с балкона, наличие электрочайника, лампы у прикроватной тумбочки (чего не было раньше), хорошо работающий душ. А самое главное, я была одна и наслаждалась одиночеством. Дни были приятно однообразными, вызывали ощущение гармонии, особенно разительной после московской суматохи и первой недели пребывания. Мне было так хорошо и спокойно, что я стала гораздо меньше гулять, предпочитая залечь с книжкой в руках, задремать, посмотреть новости, неспешно пройтись по аллее к столовой, поужинать и снова вернуться «домой». Но однажды я преодолела свою лень, взяла напрокат лыжи и пошла покататься. Навык остался с детства, когда зимой занятия по физкультуре проводились на лыжах в ближайшем к школе парке. В студенческие годы мы выезжали большой веселой компанией в Подмосковье. Позже по моей инициативе внедрили эту традицию в семью, и нам удавалось ее поддерживать долгое время. Ну а потом, когда заскрипели коленки, конечно, о лыжах пришлось надолго забыть, но все равно хоть раз за зиму мы с мужем, тряхнув стариной, выползали в Измайловский парк и неспешно топали вокруг прудов, то и дело уступая лыжню молодым и быстрым.