– Ладно, ступай, – милостиво разрешила Галина и обратилась к нам: – Что делать-то будем? Надо пойти у охранников поспрашивать. Может, они видели, как она с территории уходила, с кем, когда. Я не могу свой пост оставить. Сходите, пожалуйста, поспрошайте. Я пока повременю директору докладывать. Чего панику поднимать? Может, ничего, все обойдется, – Галина метнула на нас вопросительный взгляд, надеясь на поддержку.
Мы обошли все три входа-выхода с территории, расспрашивая охранников. Как я и думала, по описаниям они легко узнавали Камилу. Одни, посмеиваясь, рассказывали, что она часто приходила «стрелять» сигареты, другие видели, как она выходила с каким-то парнем, направляясь в сторону сельского магазина, третьи помнили, что пару раз она возвращалась в санаторий поздно, приходилось открывать калитку, уже запертую на ночь. Молодые мужики, охранники, рассказывали, ухмыляясь, с некоторой иронией, но беззлобно. Они не скрывали, что замечали странности в ее поведении, но относились снисходительно: среди пациентов санатория встречались, мол, и почуднее.
Мы, добровольные сыщики, престарелые «скауты», стояли, размышляя, что делать и куда идти. Мне пришлось рассказать им, что я несколько раз видела, как Камила направлялась в сторону хозяйственных построек. Людмила тут же определила это место как следующий объект поисков. Так и решили: после процедур и обеда пройти туда, к дальней части санатория, к насосной станции.
В условленное время мы встретились на главной аллее, у так называемого гювета, красивого павильона с зимним садом, скамейками и маленькими фонтанчиками среди гипсовых нимф и просто девушек с кувшинами. Сюда два раза в день, перед обедом и ужином, по рекомендации главного врача приходили мы, санаторские пациенты, и медленно, неспешно, с наивной верой в исцеляющую мощь воды, выпивали рекомендованный стаканчик теплой и неприятной на вкус минералки. Я забежала туда и спросила у заведующей о Камиле. Та недоброжелательно ответила, что вас, мол, больных, много, она одна, и не ее дело следить, да еще запоминать, кто пьет минералку, кто не пьет. Другого ответа я и не ожидала, заглянула так, на всякий случай.
Мы прошли всю длинную аллею, которая заканчивалась у проезжей части дороги, по которой въезжали и выезжали автомобили персонала, грузовички с продуктами и экскурсионные автобусы. А дальше, почти вплотную к границе санаторской территории, среди многочисленных деревянных времянок, хозяйственных построек и сараев находилось одно бетонное сооружение, длинный унылый ангар. Это и была насосная станция, которая качала из недр земли минеральную воду, а с ней и основной доход предприятию ЗАО «Сосновый бор». Я еще чуть ли не в день приезда обошла все большое хозяйство санатория и обратила внимание на обшарпанные, давно не крашеные стены этого строения: окна с наполовину выбитыми стеклами, закрытыми кое-как нестругаными досками, а то и просто кусками железа, ржавые ворота и тусклую серую крышу из старого шифера. Под убогим сводом этого сооружения находилась знаменитая скважина с чудодейственной водой. К железным воротам прямо от главной проходной лечебного заведения чуть ли не ежедневно подъезжали блестящие иномарки. Охранник, уважительно кивнув водителю или пассажиру, поднимал шлагбаум для проезда автомобиля очередного оптового покупателя. Выходили солидные дядьки, деловито и быстро скрывались в здании, а спустя немного возвращались и грузили в багажник пятидесятилитровые жбаны с водой.