* * *
Преподобный Роберт, местный пастор, подошел первым. Наклонился и неловко потрепал Элизабет по щеке. На его добродушной физиономии изображались участие и скорбь. Доктор Алан Фостер тоже был там, с матерью и тетушками. Элизабет узнала его издали по черному пальто и цветастому шарфу, который он обычно повязывал, когда холодало. Доктор жил по соседству и, когда стало очевидно, что Пенни больна всерьез и его опыта не хватает, стал утешителем матери, не забывая при этом давать своевременные врачебные советы. Он проверял, как бьется сердце Пенни, измерял давление и температуру, контролировал прием жидкости, чтобы не наступило обезвоживание.
– Как ты, малышка? – спросил Алан, наклонившись к Элизабет. – Не забывай: что бы ни случилось, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, Алан. Я в порядке.
– Вижу, что и преподобный Роберт здесь… – доктор пожал руку пастору и вновь повернулся к Элизабет. – Похоже, собрались все родственники твоего покойного отца и почти все соседи, – добавил он. – Ты должна быть сильной, Элизабет. И помни о том, что я сказал. Обещаешь?
Этот человек больше всех напоминал Элизабет отца. По правде сказать, отца она давно бы уже забыла, если бы не портреты в рамочках, красовавшиеся на камине, с которых мать каждое воскресенье заботливо вытирала пыль.
– Обещаю, – растерянно прошептала Элизабет.
– Ты всегда можешь обратиться к нам за помощью, – добавил пастор. – Вдруг тебе станет одиноко и захочется о чем-нибудь поговорить… Все что угодно, Эли.
– Хуже всего было в эти последние дни, – ответила Элизабет дрожащим голосом. Вытерла нос, и глаза ее наполнились слезами. – Мама в ужасном состоянии.
Доктор и пастор понимающие переглянулись. На мгновение Алан коснулся рукой плеча Элизабет.
– Детка, – вмешалась в их разговор Амелия. – Пойди поцелуй маму. Обними ее. Ей тяжело, и ты ей нужна, Элизабет.
Алан поцеловал девочку в лоб, после чего она направилась в другой конец гостиной. Заметив ее приближение, мать подняла глаза, и на лице у нее промелькнула усталая, чуть напряженная улыбка. Элизабет догадывалась, что мать ее жалеет, что, несмотря на крайнее утомление и таблетки, она понимает, что Элизабет – всего лишь подросток, которому тоже сейчас непросто.
– Мамочка, я люблю тебя.
Она крепко прижалась к матери, та обняла ее и крепко поцеловала в щеку. Мокрые от слез губы матери оставили на коже влажный след.