Нам зваться громким словом: Человек!
ЛАВАНДОВЫЙ ЗАКАТ
Скатился солнца диск
В лавандовый закат
И взяли облака
Наряды напрокат.
И чинно роль сыграв
В темнеющей дали,
Уйдут они устав,
Но звёзды нам зажгли.
Лавандовый закат
– Торжественный, немой,
Рисует свой шпагат
Полоской золотой.
***
И осознанно хочется жить!
Созидать, Создавать, Пробуждать,
Покорять и писать, и творить,
Просто действовать… просто не ждать.
ОСЕНИ ГЛАЗА
У этой лужи осени глаза,
В них отраженье неземного мира:
И облака, и просинь, и гроза
– Всё проявилось рыжим кашемиром.
У этих листьев осени полёт,
Свободные летят теперь повсюду.
Волнуются, спешат, их будто ждёт
Концерт осенний, где звучат этюды.
А дождь польет – покатится слеза
Из глаз, что неожиданно взгрустнули,
В них отразится неба бирюза,
Они собой планету развернули.
***
Зима. Не сплю и тихо воет ветер.
Спит лес, лениво натянувши плед.
Смотрю в окно и снова на рассвете
Твой след опять засыпал свежий снег.
***
Когда за окнами бураны
И снега намело кругом.
Когда у печки на диване
Мы под гитару запоём…
Тогда душа опять проснётся
И в ней распустятся цветы,
Твоя рука моей коснётся
– Где Я и Ты! Где есть мечты!
МОЯ КУЛИКОВСКАЯ БИТВА
Дело было вечером. В каком году произошла наша история, точно не помню, но важно вовсе не это. Запомнить в тот день мне суждено было совсем другое!
Уютненько устроились мы с папой в нашей тесной кухне малогабаритной хрущевки. Папа то и дело включал чайник, наливал себе в стакан горячий, невероятно темный чай и поглядывал на меня со строгим прищуром. Глаза у него были небольшими, такие бывают у жителей юго-восточной Азии, и взгляд от этого становился еще более серьезным.
Поздние посиделки были связаны с невыполненным мною домашним заданием по истории… (Такая вот история!).
Мама с младшим братом уже давно спали, время-то недетское. А мне приходилось сидеть и страдать, грызть «гранит науки». Папа так просто не отпустит, пока не убедится, что весь материал усвоен.
– Ну, рассказывай, – сказал папа, продолжая пить свой раскаленный напиток мелкими глотками.
К этому времени я уже успела прочесть заданный параграф пару раз и пересказала его, сбиваясь. Папа недовольно посмотрел и потребовал прочесть еще раз.
– И запомни тему так, – сказал он, – чтобы, когда ночью разбужу, ты мне ее, не запинаясь, пересказала.
Я, охая и вздыхая, снова принялась читать, подпирая голову рукой, периодически изображая засыпающую великомученицу. После очередного осмысленного прочтения тему сдала таки строгому родителю.