конец июня – начало июля 1997 года
О Господи, я слаб. Так прости же мне мою мерзость. Я совсем не могу без тебя. Не оставляй меня, Творче. Защити меня.
Я могу бесконечно говорить о себе и думать о себе, я себе чрезвычайно интересен, во мне есть страшно глубокая тайна, но говоря о себе, я чувствую, что меня затягивает в какое-то липкое, душное и грязное болото, в котором нет ни любви, ни добра, и где мне грозит гордыня и самолюбование – предательство Бога.
5 декабря 1995 года (Помнить надо, однако, что «внутрь есть Царство Божие». )
Если меня начинают жалеть, значит, меня не видят, ибо я знаю, что Я не заслуживаю жалости, но – сострадания.
7 декабря 1995 года (Сейчас я уже и жалости был бы рад. 26.03.2000 0.41)
Сегодня побежал от истязаний души моей в церковь, к отцу Виктору. Там я опять боялся и робел, и умалялся, и чувствовал полную свою ничтожность и непотребность. И понял я, что недостоин, недостоин ничего вообще.
Господь всегда спускается в душу чудесным и естественным образом.
Мне трудно сказать, чем отличается одна женщина от другой. Потому что в отношении к мужчине всякая женщина – это всё-таки сосуд и материал, каковы бы ни были её поверхностные личностные качества. Бывает, как писал Владимир Соловьёв, «непригодный материал». На одного и того же мужчину все женщины, каждая женщина, соприкоснувшаяся с ним в глубине, реагирует одинаково, одновременно меняясь. У неё изнутри как бы кто-то откликается ему и на него. Разница в степени, в силе отклика. Кто-то не может даже соприкоснуться с тобой и остаётся вовне. Алеся оказалась абсолютно отзывчивой на меня. Она отзывалась на все мои движения, на всё моё существо. Она переродилась совершенно, заново родилась. Повторился миф о Пигмалионе. Я извлёк её из небытия, придал ей черты своей половины и силой Божьей, данной мне для этого, её оживил. А она была совершенным «материалом». Она терпела даже то, что никакая другая женщина бы не вытерпела.
…Теперь у меня звание «женатого мужчины», и каждая женщина чувствует поэтому, что я не чужой: через Алесю я приобщился к каждой женщине, и ни через кого другого это не могло бы состояться. Есть общность человеческого рода. И наш брак имеет отношение к каждому. И дай Бог, целительное и спасительное отношение.