- Что? Не ожидал увидеть живым? – ухмыльнулся Низовцев. – Онтор,
отпускай остальных, я нашел след.
Паренек окончательно побелел, а оставшись один, совсем пал
духом. Десятник был удивлен.
- Да я же тебя знаю! – воскликнул он. – Ты сын Неды! На окраине
живете, да?
- Дядька, отпусти, я ничего не сделал! – захныкал
подросток.
- Как зовут, запамятовал? Только не ври!
- Грис.
- Ага, точно! Так это был он, Серш?
- Конечно же, он, - даже рассердился Низовцев. – Память на лица
у меня хорошая. Надо бы потолковать, пока время не ушло.
- Аслак, Идун! Стоите на входе и смотрите по сторонам! Влок,
Ульов, Бакан – на площадь. Ходите, смотрите. Если вдруг наткнетесь
на подозреваемых – ничего не предпринимать. Проследить, доложить. А
мы с Грисом потолкуем, - отдав распоряжение, десятник сам схватил
мальчишку за ворот куртки и чуть ли не на весу внес того в
харчевню.
Посетители, обедавшие в этот час, были удивлены такому
появлению. Кто-то попробовал возмутиться, но Онтор так шикнул на
него, что остальные уткнулись в свои кружки и тарелки, предпочитая
остаться незамеченными. Тут же появился и сам хозяин в простой
домотканой рубахе навыпуск, по рукавам которой замысловатой вязью
спускались то ли руны, то ли орнаментальный рисунок, и все это было
вышито разноцветными нитями. Встревожено, переводя взгляд с Онтора
на Низовцева, спросил:
- Господа дружина что-то желают или….
- Или, - кивнул Онтор. – Нам нужно укромное местечко, кружку
ягодной настойки и что там есть перекусить. Не нам! Парню! Мы хотим
поговорить с ним. А мы на службе!
Гиттур озадаченно почесал затылок. Происходящее, кажется, не
укладывалось в каноны его жизни и трудовой деятельности. Сюда
приходили насыщаться, а не вести пустопорожние, как он считал,
разговоры с грязными щенками. Однако перечить не стал и быстро
исчез за перегородкой, ведущей в кухню, откуда зазвучал его зычный
голос.
Онтор оглядел помещение, покачал головой, раздосадованный тем,
что не может найти нужный тихий уголок. Все нужные ему места были
заняты. Он передал мальчишку Сергею, а сам, недолго думая,
направился к столу, где сидели три разодетых мужика, по виду –
купцы, наклонился к ним и что-то проговорил. Сидевшие возмущенно
вскинулись, но широкая ладонь десятника хлопнула по крышке стола.
Через пару минут лавки были свободны. Купцы словно испуганные
голуби похватали свою снедь, кувшин с вином и тарелки с закуской и
перекочевали поближе к двери.