– Ладно, ладно, – проговорил паук своим механическим голосом, – будем считать, что это была неудачная шутка.
– А я и не знал, что роботы умеют шутить, – сказал литератор, потирая ушибленный при падении затылок.
– Слушай, старпёр, это я – робот, и мне виднее, что я умею, а чего нет.
– Я попросил бы не обзываться! – возмутился Эдгар, состроив недовольную мину.
– Ну, кроме того, что ты старпёр, других поводов действительно нет. Впрочем, хватит препираться, я же к тебе по делу пришёл.
– Ага, пришёл по делу, но сначала напугал до полусмерти.
Эдгар снова пережил минуты отчаянного страха, когда на потолке своей прихожей увидел огромную тварь с длинными, не поддающимися счету лапами. Одна из этих лап прикасалась к затылку писателя. Оказалось, что паук так хотел привлечь внимание. Но на самом деле, конечно, он хотел напугать. И, надо сказать, у него это прекрасно получилось. Мужчина прям чувствовал, как замирает сердце в груди, сбоя и стуча очень неуверенно.
– Ха-ха-ха, – механический смех тоже пугал. Но, в целом, как понимал Эдгар, сейчас его есть не будут. И в кокон заворачивать – тоже. – Какие мы нежные. Зато будет, что рассказать людям в своих писульках.
– Хватит меня оскорблять, пожалуйста.
– Посмотрим. Как голова?
– Болит. Я ею знатно ударился, когда терял сознание от твоих выходок. – он и сам не понял, как и когда перешёл с роботом на «ты». Но, с другой стороны, не обращаться же к этому куску металлолома на «Вы».
Паук после слов писателя засеменил куда-то вглубь квартиры, лихо перебирая всеми своими лапками. Эдгар так и не сумел сосчитать их. Ему казалось, что в каждый момент времени их разное количество.
– Семнадцать, – раздалось откуда-то с кухни. – Всего у меня семнадцать конечностей, но для передвижения по полу все не требуются, поэтому я их прячу.
– Ты мысли мои читаешь, что ли?
– Они слишком примитивны. Как и твои рассказы.
Робот-паук уже возвращался с куском льда, обёрнутым в ткань, сжимая его в одной из лап.
– Дай приложу, – сказал он, – сейчас полегчает.
От соприкосновения холода с больным местом Эдгар дёрнулся и ойкнул.
– Терпи, казак, атаманом будешь, – иронично ответил на это паук.
– Что такое «казак»? А «атаман»?
– Ой, не бери в голову, это не из местного фольклора.
Писателю действительно полегчало. Боль из ушибленного места ушла практически мгновенно, будто её втянуло в лёд, завёрнутый в материю. Вместе с этим тело Эдгара словно налилось новыми силами, ему уже не хотелось прилечь и поспать. Осталась лишь щемящая грусть где-то глубоко внутри.