Я подобрал с пола лыжные брюки отца, а на уютном диванчике безжизненным телом лежала его куртка.
Кто-то явно здесь был! За диваном я обнаружил пустую бутылку водки…. Отец никогда не пил водки… Он любил коньяк!
В комнате чувствовался запах паленого…
Так и есть! В камине что-то жгли… Пошевелив кочергой, я обнаружил непереваренные ненасытным «агни» остатки журналов, газет и поленьев… Есть и конверты…Подобрал кисть с обгоревшей щетиной…
Я бросился из дома, и, спустя несколько минут, распугав цыплят, и спасаясь от лижущего мои руки хвостатого сторожа, взбежал на крыльцо соседней дачи.
– Тетя Зина! Зинаида Павловна!
Она, конечно же, была не в доме, а возле своих обожаемых георгин.
– Ой, Юрочка, приехал! Здравствуй! Как же я тебе соболезную, милый, – запричитала тетя Зина.
На мгновение я сделал скорбное лицо.
– Тетя Зина, а вы Станислава не видели?
– Стасика? Художника, что ли? Да видала вчера, как раз у тебя во дворе стоял… Он все у двери крутился…. Я ему говорю, Славка, чего ты там ищешь? А он, мол, Юру жду… Помянуть надо отца-то… А в руке бутылка водки была! А потом, пропал он… Думаю ушел…
– А сейчас где он может быть?
– Да в своей развалюхе, где же еще… Иль в лесу, опять природу малюет…
Я ему помалюю!
Станислав был известной личностью… Художник, поэт, и запойный пьяница в одном лице, он был изгнан женой за пристрастие к алкоголю и ничегонеделание… Никто не знал, на что он живет!
Я уже мчался по поселку, по смолистому гудрону…
***
Двор полуразвалившейся дачи Станислава представлял собою настоящие джунгли из темно-зеленых кустов, буйно разросшихся деревьев, бросавших синие тени, диких шипастых цветов и пряно пахнущего бурьяна.
Пройдя по колено в траве, раздвинув широкие разлапистые листья, я увидел сарай-развалюху, позеленевший стол с грудой запыленных книг, по которому расхаживали голуби. В петли дверей сарая была заложена деревяшка.
Продираясь далее, сквозь эти тропические дебри, по едва заметной протоптанной тропке, я наконец-то выбрался на полуразвалившееся крыльцо… Доски запели у меня под ногами, вынудив на минуту остановиться и прислушаться. Вокруг все гудело, ухало, стонало и трещало. Мириады диких существ освоили зелено-голубые джунгли Станислава, готовые броситься на меня в неистовом припадке.
Я открыл висевшую на одной петле дверь. В разбитых окнах гуляли сквозняки, а в углах застыли толстые пауки на канатных нитях. Исцарапанный, с подпалинами, стол украшали мутные бутылки, по виду – старинные.