И он приехал к ней, используя секретный дверной код, который как-то подсмотрел у нее. А когда увидел ее в ванне, то первое побуждение у него – забраться туда самому. И желательно побыстрее.
Но действовать надо неспешно. Она выглядит такой беззащитной, что у Грэма защемило сердце. Правда, он сразу подавил это чувство – лучше думать о желании ощутить ее под собой.
Он хочет ее, и он ее получит. Сейчас.
Посередине ванной стоял туалетный столик. Грэм подхватил Еву, усадил на край и втиснулся у нее между бедер. Он гладил ноги, округлые бедра и тонкую талию.
– Нам больше не следует этого делать, – прошептала она, вцепилась пальцами ему в плечи и задрожала, выдавая свое желание. Начало хорошее, и скоро она будет извиваться и, задыхаясь, выкрикивать его имя.
Грэм провел кончиком пальца по ее груди и ниже, к животу.
– И почему же?
Ева выдохнула и прикрыла глаза. Да, вот оно. То, что ему нужно увидеть, – полное подчинение ему.
– Потому что…
Грэм наклонился и ртом проделал тот же путь, что и пальцем.
– Мы оба этого хотим, – сказал он.
Она взяла в ладони его лицо и подняла ему голову.
– Мы хотим разные вещи, – заявила она, глядя ему в глаза.
– Прямо сейчас и здесь мы хотим одного и того же.
– Я не про то, что сейчас.
– Я же говорил тебе доверять мне, – напомнил ей Грэм, просунув руку между ее бедер. – А теперь хватит разговоров.
Она застонала и откинулась назад. Он весь день представлял себе ее… такую. Он, конечно, предпочитает, чтобы все происходило у него в пентхаусе, в гостиной, залитой городскими огнями. Но и здесь тоже неплохо. Если кто-нибудь нагрянет с визитом, то не заметит его автомобиль, потому что она предоставила ему на всякий случай отсек в гараже позади дома. Эта таинственность лишь увеличивала желание.
Чем ниже его рука спускалась, тем чаще у Евы вырывались чувственные вздохи. Она закусила губу. Он подался вперед и завладел ее ртом. Ева – идеальная партнерша в спальне, у них абсолютно одинаковые желания, они знают, как удовлетворить друг друга, не произнося ни единого слова, и оба не ожидают ничего, кроме сексуального наслаждения.
Ева зажмурилась и вся напряглась. Для Грэма наблюдать за ней в такие мгновения – необъяснимое удовольствие. Ее не смущают ни звуки, которые она издает, ни влажные, прилипшие к шее растрепавшиеся волосы. Это Ева. Его Ева.