Метка была не велика и состояла из трех кругов, каждый из которых был внутри предыдущего. Все три круга соединялись небольшими, на первый взгляд, хаотично разбросанными черточками.
Марк внимательно осмотрелся. Сначала надавил на каменный выступ с символом, но ничего не произошло. Затем принялся ворошить ближайшие кусты, облеплявшие склон, и вскоре удача ему улыбнулась. Прямо под знаком, за огромным пышным кустом ежевики таился тоннель, ведший куда-то глубоко внутрь горы. В диаметре он чуть превышал размеры обычного человека. С радостью мальчишки, бегущего за сладостями, монах залез в огромный куст и устремился в темноту.
Пробираясь вперед, старик разбрасывал сухие ветки и листья, скопившиеся здесь за многие годы, но чем дальше он продвигался, тем тоннель становился все уже. Если сначала по нему еще можно было ползти на четвереньках, то вскоре его высота уже не позволяла даже приподняться с холодного камня. Именно в эти мгновения аббат окончательно распрощался с надеждами сохранить одежду чистой или хотя бы целой.
Тоннель тянулся невероятно долго и когда, наконец, подошел к концу, в небольшой темной пещере у бедного старика не оставалось сил даже приподняться. Вокруг царил полумрак, лишь слабые лучики блеклого пасмурного солнца проникали сюда через маленькие трещины и отверстия в стенах.
– И тут сыро, – в отчаянии пробормотал он.
Немного переведя дыхание, старик отполз от проклятого тоннеля, и прислонившись к холодной стене пещеры гневно произнес:
– Ты так и будешь наблюдать, как я мучаюсь? Я был бы тебе признателен за костер или хотя бы за теплый ветерок, – но ответа так и не последовало. – Хорошо, хорошо. Мне нужна помощь, доволен? – громкий возглас Марка отразился от стен пещеры, порождая гулкое эхо.
– Зажги свет, – тихий шепот, словно легкий порыв, пролетел по пещере. Шепот был еле уловим, но эхо усиливало голос и создавало ощущение, будто бы говоривших было несколько, и они окружали со всех сторон.
– Я не могу, я вымок, замерз, и вообще в моем возрасте подобные испытания могут иметь неблагоприятные последствия. И прекрати шептать, я сейчас не в том настроении.
Тишина, словно невидимая пелена, начала заполнять собой всю пещеру, вытесняя любые другие звуки. Затих не только сам голос, затихло все – шум ливня за каменными сводами пещеры, вой ветра, игравшего на древних скалах, крики селян вдалеке, смолкло все, словно бы сам мир решил, что в звуках он больше не нуждался.