–– Тогда, когда я спросил вы, богаты ли вы, мною руководило не любопытство. И даже не жадность, как вы, вероятно, подумали.
Он посмотрел на меня чуть насмешливо, но насмешка эта не была злой. Скорее, ласковой, и это меня приободрило. Я начинала испытывать симпатию к этому человеку. Даже его циничные выпады не производили на меня неприятного впечатления.
–– Едва вы вошли, я прочитал у вас на лице твёрдое желание довести дело до конца. А чтобы сделать это, вам придётся потратить немало средств. Вот почему вы должны быть богаты. Увы, деньги правят миром. А уж Францией и подавно.
–– Вы… вы думаете, – спросила я с надеждой, – что деньги – это всё? Больше от меня ничего не потребуется?
Он на пальцах пересчитал:
–– Вам потребуются: деньги, терпение и очарование.
–– Вот как? – Я заулыбалась. – Очарование тоже?
–– В большей степени, чем вы думаете.
–– Надеюсь, до известных пределов?
–– Не могу вам сказать. Вы это увидите сами. Впрочем, это зависит ещё и от того, до какой степени вы намерены жертвовать собой ради мужа.
–– Я… я очень многим готова пожертвовать, – проговорила я. – Скажите, господин Талейран, чего я могу добиться?
–– Я вам обо всём расскажу. Я согласен быть посредником. И даже советчиком. Причём, – он поставил чашечку на стол, – я могу вам сказать очень искренне, что вы можете мне доверять.
Складка у него между бровями разгладилась. И если у меня ещё оставались сомнения на его счёт, то сейчас они исчезли. Он действительно не обманывал меня. Он был готов помочь.
–– Ах, господин Талейран, я с таким трудом верю в удачу! У были надежды на вас, это правда… но я даже предположить не могла…
–– Что человек, предавший короля и аристократию, способен помочь? Ах, мадам, не всегда следует верить слухам.
–– Порой слухи характеризуют вас с лестной стороны, господин де Талейран.
Он улыбнулся.
–– Возможно… Однако даже эти слухи не скажут, что я сентиментален. А тем не менее это так. Меня мучает ностальгия, сударыня. Тоска по старым временам. По королю… Кто не жил при Старом порядке, тот не знал сладости жизни. Вы моложе меня, но и вам, пожалуй, это чувство знакомо.
–– Да. Старые времена были вовсе не плохи для нас. Да и Людовик XVI желал Франции только добра.
Талейран несколько ворчливо произнёс:
–– Людовик XVI всю жизнь хотел только добра и всю жизнь делал только зло. Именно он вдребезги разбил аристократию. И мы с вами сейчас, мадам, – всего лишь жалкие осколки. Мы можем стать мятежниками, как ваш муж… или приспособиться к новой власти, как, например, я, но мы чужие в новом времени. Оно не для нас. И тоска, – сказал он с усмешкой, – тоска – это отныне вечное наше проклятие.