Стал опираться на внешние знаки. Их рассекретить не просто, но не скучно, порой, поломать голову…
Память соткана из древнего дерева, долгий путь в себе сохранит, но детали сотрёт в порошок. Он много чего помнил. Память его была длинна и насыщенна. Если выделять что-то особенное, то это тот день, когда потерял руки. Быть может, всё впереди и особенное станет ещё и приятным.
Тот день перевернул всю жизнь с ног на голову, с асфальта к небесам. Наказал и помиловал, оправдал, только правды своей не сказал.
День уже начинается не так, если ты просыпаешься и понимаешь, что спал три дня, что ты без всяких на это причин пропустил три дня своей жизни.
Взглянул на телефон – кто-то беспокоился, кто-то попрощался.
Прощавшийся жил на другом континенте. Она – его женщина. Эмоции далеки от позитива, и он собрался к ней. Самолёт через час, потому надо было спешить.
Вышел, прошёл сто шагов, споткнулся и упал на глазах десятков усмехающихся людей. Неловкий момент может случиться, даже с ловким, но, когда над тобой смеются – тебе это не смешно. В тот момент было горько, в душе плавала боль пробуждения. Дела любовные закончили своё, но сам решил к ним снова обернуться.
Падение не остановило и не попятило назад. Встал и отряхнулся, начал искать глазами такси, не замечая не отстающих взглядов прохожих и остановившихся.
Бывают такие дни, когда всё сыпется из рук, когда всё разрушается и тает на глазах. Такие дни необходимо пережить, уходить в такие дни не стоит, оставаться в них, тем более.
Затем поймал такси, швырнул водителю денег и попросил давить на газ, не доверять жизнь тормозам. Кричал на того, когда тот сбрасывал скорость.
Денег дал много и обещал ещё, потому таксист был послушен, не думал о том, что дома ждёт семья.
При очередном обгоне, машина столкнулась с грузовиком. Последнее, что помнил художник так это то, что вылетел в лобовое стекло вперёд руками в грузовик.
Оба водителя погибли на месте, а художник очнулся в больнице с пробитым черепом, сломанными рёбрами и ампутированными кистями рук – сказали, что они были вдребезги, что не нашлось ни единого шанса на восстановление.
Огонь в запястьях, словно вечный, потому с тех пор не стихал. Первой мыслью, когда пришёл в сознание, была: «Как же я буду рисовать?!». В тот день его покинули обе кисти, ладони, пальцы, миллионы ощущений, тысячи поводов жить…