***
«Владимир Семенович, эта девушка, Виктория, говорит, что вы познакомились в Париже».
Мужчина обернулся. У него было изнуренное, уставшее лицо, потемневшие глаза, но, когда он заговорил своим глубоким хриплым голосом, блеснула прекрасная мужская энергетика, непреклонная и притягательная.
Он взглянул на нее и усмехнулся. Подошел, крепко обнял ее и легко сказал:
«Не помню ее. Но когда мы выпьем, определенно вспомню».
До начала представления они вместе выпили больше полулитра водки. У Виктории закружилась голова. Нет, не то чтобы она не привыкла пить. В общежитии они часто гуляли до утра, но обычно это было пиво или вино. Его суровый, восхитительный голос ошеломлял. Он взял ее за руку и повел куда-то… Виктория старалась прикоснуться к его волосам, но вместо этого пропала где-то между костюмов.
***
– Вставайте! Исчезните отсюда. Уже конец. – Кто-то слегка толкнул ее, она открыла глаза. – Давай, быстро, или позвоню в милицию. – Она осознала, что она голая, прикрыта лишь какой-то тряпкой. Неуверенно собрала свою разбросанную одежду и быстро оделась. Нижнее белье немного порвано, на нее навалилась пустота.
– Пойдемте! – приказала билетерша и отправилась по ступеням наверх. Вестибюль был пуст, лишь у боковых дверей стоял швейцар. Он открыл дверь и вытолкнул Викторию на улицу. Повеяло холодной весенней ночью. Она обмоталась шарфом и побежала к метро. Ей повезло, было почти полвторого, отъезжали последние поезда.
***
Замерзшая, она стояла в маленьком университетском общежитии и уговаривала сонного вахтера, чтобы он сказал ей номер комнаты и пустил внутрь.
– Тверской, Тверской… Давид Тверской?
– Да, это он.
– Четвертый этаж, номер 44. Только сейчас ночь, посещения возможны до десяти, – вахтер нахмурился.
Она слегка погладила его по щетине и из последних сил улыбнулась. «Пожалуйста!» Турникет открылся. Она поднялась на четвертый этаж и оказалась у номера 44. Тихонько постучала. Ничего. Нажала на ручку – открыто. Она прошла по коридорчику, слегка толкнула полуоткрытые двери и вошла. Посреди комнаты стояли маленький облупившийся стол, два стула, вдоль стен две кровати. На подоконнике стояла менора, семисвечник.
– Вик, это ты? – спросил заспанный Давид по-русски и сел на кровати.
– Прости, Давид. Мне жаль. Он обещал, что, если я с ним выпью, увижу представление, а я быстро опьянела. А потом… – По ее щекам стекали слезы. Она села на кровать рядом с ним и положила голову ему на плечо. Блаженное мгновение. Он мягко обнял и прижал ее к себе.