– Я думала, что из-за дворцовой скуки и интриг всего лишь вырос разврат. Сейчас вы знаете, что во мне, так же как и я. – Боже, что мне нужно сделать, чтобы простить себя. Виктория протерла морщинистое лицо и стерла влагу с век. – Во мне росла ненависть, и я подпитывала ее каждой новой жертвой. Я удовлетворяла себя этим, чувствовала радость от каждой его боли, моя человечность исчезла. – Она убрала волосы назад, как будто бы хотела еще больше подчеркнуть чувство вины. – Люди думают, что ненавидят, но, по сути, они всего лишь равнодушны или завидуют, но Саломею пожирала ненависть. Это было больно, жестоко, но при этом величественно, потому что по-настоящему ненавидеть можно только кого-то исключительного, в плохом или хорошем смысле, и моя ненависть была подлинной.
Неожиданно на стол упал и отразился луч солнца. Ричард прищурил глаза.
– Девичьи переживания и чувства мне кажутся более взаимосвязанными и сложными, чем юношеские. В шестнадцать лет я мечтал о приключениях, успехе и голых девчонках. Любовные разочарования беспокоили меня пару дней, но после их перебивали новые вещи, меня не интересовали отношения. Что от Саломеи сохранилось в вас?
Виктория глубоко вздохнула и сморщила лоб.
– Глубокий стыд и вина, которая меня пожирает, иногда, однако, вновь и вновь по какой-то причине возвращается жажда мести. Я учусь постигать зло, понимать, где оно появляется, справляться с ним, но пока это выше моих сил. Саломея не хотела быть плохой, но все же поддалась злу.
– Вы думаете, зло можно отстранить?
Виктория удивилась.
– В смысле «исключить»? Европейская цивилизация этим одержима. Нам кажется, что зло размолото всюду вокруг нас и государство старается внушить нам, что законы, санкции, ограничительный аппарат смогут его «локализировать, вырезать, уничтожить». Смешно! – зашипела она с пренебрежением и добавила грубый жест рукой.
– Все же люди этому верят, живут в иллюзиях, что существует объективная справедливость. И я ее постоянно добиваюсь, – ответил Ричард с самоиронией.
– Настоящее зло берет начало в незрелости, непонимании сути жизни, в отказе от поиска смысла собственного бытия. По-настоящему плохой человек, а таких мало, способен сосредоточиться, обладает невероятной энергией, без конца развивает свою способность использовать в свою пользу все что угодно. Он невероятно созидателен и тщателен в делах, касающихся вреда людям и обществу. Этим он обеспечивает себе прилив наслаждения от возмездия, превосходства, ненависти. Ненависть – его наркотик, дозы должны постоянно увеличиваться. Мне тяжело об этом говорить…