– Это хороший парень, и семья что надо, – подмигнул дед.
Виталик вздохнул: ничего не поделаешь. Еще пару лет, и Сона упорхнет из родительского гнезда. Эта быстро замуж выскочит. Таков закон жизни, природы, человечества. Сидели долго и душевно. Сона играла на фортепиано, ей иногда подпевали или просто слушали. Расходиться не хотелось.
После дня рождения Гурген как бы легализовался. Он пару раз в неделю приезжал из Еревана и подвозил Сону домой. Два часа езды туда и обратно. Да он бы пешком прошел! Но тоже учился и ждал дни, когда мог пораньше уйти с лекций, чтобы поехать в Ленинакан к своей Соне. Все знали, но делали вид, что не замечают, с каким упорным постоянством Гурген приезжает за ней. А что делать? Не запретишь же? Да вроде серьезный парень и ничего такого не позволяет. Шли месяцы. С приходом весны и обострением чувств, впервые поцеловав Сону в машине, Гурген озвучил свое желание жениться. Решили поговорить с родителями. Дождавшись позднего вечера, чтобы все были дома, Гурген трясущейся рукой позвонил в дверь. Сона стояла рядом, словно впервые собиралась переступить порог родного дома. Хотя у нее имелись ключи, они ждали распахнутую дверь. Словно символ, словно дорогу в свою самостоятельную взрослую жизнь. Открыл отец с каменным лицом, он был какой-то поникший, словно уменьшился в росте.
– Дед умер.
Сона закрыла лицо руками и зарыдала, уткнувшись в грудь отца.
– Чем я могу помочь? – растерянно спросил Гурген.
– Ничем. Езжай домой. Нам нужно побыть с семьей.
Перед Гургеном закрылась дверь. Из квартиры раздавались рыдания. То затихали, то нарастали с новой силой. Постояв еще несколько минут, он спустился вниз. Был теплый весенний вечер. Зажигались первые звезды – холодные и яркие, неся свое сияние через миллионы световых лет.
Гурген по-прежнему забирал Сону с учебы. Разговор на тему «хочу жениться» постоянно возникал у обоих. Но они понимали, что сейчас говорить с отцом просто не имело никакого смысла. В данный момент обязательно будет отказ. А чувства бурлили. Сона прижималась к Гургену, сама себя отрывала от него и шла домой. Юность, горячая кровь и первые сильные чувства. Руки жили отдельной жизнью, гуляли под одеждой, открывали новые тайны. Сона краснела, но ничего не могла с собой поделать. Поправляя растрепанные волосы, она отнимала от себя нежные любимые руки и, возложив их на руль, командовала: «Поехали». Катались везде. Потому что не хотелось идти домой. Не хотелось расставаться. Хотелось быть вместе, двадцать четыре часа познавать друг друга, тонуть в ласках, поцелуях и нежности. Хотелось любить, как пить при сильной жажде.