– Давай, только немного, – поставила условие остывшая девушка.
– Официант, виски! – произнес с апломбом, придавая театрального пафоса сказанному.
– Ты не работаешь в ветклинике? – считывая меня, пыталась предположить брюнетка.
На стол официант учтиво поставил два виски по сорок и колу.
– Давай сыграем в игру. Ты отгадаешь, кто я по профессии, и тогда тебе не придется платить за ужин.
– Что?
– А ты думала, наша встреча бесплатна? Мне казалось, четко дал понять расценки?! – с серьезным видом удивился ее вопросу.
Глаза Сесиль округлились. Я жутко захохотал, не выдержав ее наивности.
– Извини, мне показалось это очень смешным. Это действительно было смешно. Твои и без того большие глаза стали просто огромными, как в японском аниме.
– Это смешно, и я тебе почти поверила, – раскрываясь, засмеялась Сесиль. – Мужской эскорт. Знаешь ли, Москва – все возможно.
– У тебя красивые глаза, черты лица. Ты имеешь восточные примеси?
– Нет, у меня фамилия русская.
– Ты врешь. Кто смущается своих корней? Видимо, тот, кто не знает, какой реакции от собеседника ждать. Сам похож на таджика, когда не моюсь и не бреюсь. А когда отращиваю противные длинные усы и ехидно так улыбаюсь, оставляя вместо глаз щелочки, то похож на казаха. А ты еврейских кровей.
– Ты мне надоел! – шутя, обиделась Сесиль.
– По линии матери?
– Нет, по линии отца.
– Значит, тебе, исходя из еврейских убеждений, ничего еврейского не передалось. По их мнению, еврейство передается только по женской линии.
– Глупость, но это так. Даже претендовать на гражданство не могу.
– С одной стороны, это предрассудок. Но с другой: продиктованная необходимость вечно скитающегося народа, теряющего мужчин в рабстве и в войнах. Носителями генофонда приняли считать женщин, иначе бы вымерли как нация.
– Логично. Любовь к арифметике передалась от отца, есть разряд по шахматам. Рисую.
– Точно еврейка. Ни одного вида тяжелого труда не назвала. Нет любви к земляным работам, и родина, видимо, где-то там.
– Родина у всех где-то там. Точнее, там, где лучше.
– Звучит пошло. А как же связь поколений? Привязанность к земле?
– Привяжусь к ней, когда двину кони! – звонко подметила Сесиль и захохотала. Ей понравилось такое резкое и такое мрачное уточнение.
За беседой мы незаметно уговорили двести грамм виски. Салаты сменились горячими блюдами. Сесиль все больше таяла, становясь по-дружески открытой. Душевность, острый ум придавали ей особый шарм, который лишь подчеркивал ее природную красоту. Она была совсем юной девочкой, ей было меньше, чем указала в анкете, всего-то двадцать один год. Но опыт был достаточным, чтобы подметить мой взгляд на ее груди и тут же обобщить, что все мужики – козлы.