Бенкендорф даже не сразу понял его вопроса. К чему он? Но, подумав, ответил:
– Как у собаки блох. В какой кабак не загляни – везде тайные общества заседают. Что не офицерская квартира – так, или артель, или тайное собрание. Всякий нынче мнит из себя спасителя и благодетеля России. Наполеонов – как грибов после дождя.
– Что же они предпринимают?
– Предпринимают? – усмехнулся Адлерберг. – Что они могут предпринимать? Шепчутся, манифестики строчат, потом напьются – и орут всякие непристойности. Нередко дерутся на дуэлях по поводу расхождения во взглядах.
– Я не думаю, что тайные общества таят в себе большую угрозу, – высказал своё мнение Бенкендорф. – Кого не возьми из офицеров или чиновников – обязательно масон. Вы же тоже, Владимир Фёдорович, состоите?
– Было дело, вступил, – нехотя согласился полковник. – Завлекли благостными разговорами о тайнах мироздания, о свободах, о человеколюбии… Сейчас все это чушью кажется.
– Не могли бы вы мне рассказать вкратце о восстании в Семёновском полку. Я в то время был в Америке. Слышал скудные новости, да все урывками, – попросил граф Денгоф.
– Семёновский полк? – удивился Бенкендорф. – Какая связь?
– Слышал, все началось именно с запрета офицерской артели.
– Действительно, – согласился Бенкендорф. – Как-то я не задумывался о сем факте. Да, именно с запрета офицерской артели. Но восстали нижние чины. Паскудное дело, отвратительное, – недовольно покачал головой генерал. – Лучший лейб-гвардейский полк, созданный ещё Петром Великим, – и бунт…. Вы присаживайтесь, – предложил он гостю кресло напротив. – Пять лет уж минуло, но, знаете, осадок до сих пор остался. Я помню семёновцев в Бородинском деле. Они незыблемой стеной стояли за батареей генерала Раевского – в самом горячем, самом опасном месте сражения. Побило многих тогда. Вы же не представляете, что это такое – стоять плечом к плечу и смотреть, как в тебя бьёт артиллерия, как жутко рокочут ядра, пролетая в вершке над тобой, как с треском лопаются гранаты, как сбивает с ног тех, кто стоит рядом с тобой. Головы отсекает, разрывает на части.… Стоять и каждую секунду ждать смерти….
– Простите, действительно, не представляю, и даже не очень понимаю, – признался Денгоф, поёжившись. – А разве нельзя прилечь или рассредоточиться.
– Нельзя. Надо стоять и не пригибаться. Впереди все поле в пороховом дыму. В любой момент могут вынырнуть кирасиры или уланы. Если не держать строй – наскочат и перерубят всех, – объяснил Адлерберг.