– В честь Александра Невского, – высказал предположение фон Пален.
– Вовсе нет, – усмехнулась Ольга. – В честь Александра Македонского. Её Величество надеется ещё при жизни передать власть старшему внуку, чтобы он совершил поход в Турцию, подобно Македонскому и потеснил Османскую империю. В планы императрицы входит создания нового греческого государства, в которое бы вошла Греция, Болгария и северная Турция, со столицей в Константинополе. И государство это должен возглавить второй внук, Константин. Да у него даже нянька была из гречанок.
– Я виделся с Александром накануне, – осторожно сказал фон Пален. – Зашёл разговор и по этому поводу. Великий князь Александр не горит желанием занимать престол. У него иные мечты: посетить Европу. Путешествовать…
– А кто ему мешает? – усмехнулась Ольга. – Наденет корону – и пусть путешествует. При дворе полно государственных мужей, готовых грамотно управлять Россией. Но поход на восток, в конце концов, ему придётся совершить. К тому уже, войска готовятся, и флот строится на Чёрном море.
– Ох, не нравятся мне ваши речи, – недовольно покачал головой Дмитрий Зубов.
– Занимались бы вы дальше коммерцией, братец, – с презрением ответила ему на это Ольга Александровна. – А за Россию не беспокойтесь. Страна окажется в надёжных руках. Есть такая фамилия – Зубовы.
Дом Жеребцовой покинули поздно ночью. Осенний ветер буйствовал в переулках, завывал в трубах, скрежетал ветхой железной кровлей. Темень еле разгонял слабый трепет фитильков уличных фонарей. Нева отчаянно билась о гранит набережной. Мимо проехала коляска, полная девиц лёгкого поведения и пьяных гусар. Девицы хохотали и неприлично визжали, гусары пели под гитару какую-то похабщину. Коляска скрылась за поворотом, и вновь только ветер завывал, да скрежетала кровля.
– Жуткая ночь, – поёжился фон Пален. – Хорошо хоть, нам идти недалеко.
– Где мы остановимся на ночлег? – забеспокоился я.
– У одной моей дальней родственницы, баронессы Элизабет, фон Ган.
– Удобно ли в столь поздний час тревожить баронессу? – с сомнением подумал я вслух, дрожа от настырного ледяного ветра. Сюртук на мне был плотный, из хорошего сукна, но кроме сюртука ничего больше.
– Ну, что вы. Я у неё, как дома, – успокоил меня фон Пален.
– Хочу заметить, вы везде, как дома, – усмехнулся я.