– Илон, пожалуйста, не кричи. – тихо попросил Константин и положил руку мне на плечо. – Вадим, дай ребенку отдохнуть.
– Уже ребенок? Не чудище? Отпустите меня! – крикнул я, вырываясь из крепкой хватки старика и устремляясь к выходу.
– Илон, стой! – крикнул Константин и побежал за мной.
Я выскочил в коридор и, не обращая внимания на крики, бросился к лестнице, которая вела по моим предположениям на первый этаж. Спустившись, я увидел, как с улицы зашла девушка в теплом пальто и шапке. Из-под белых кудрей на меня ошарашенно уставились голубые глаза. Я промчался мимо нее, чуть не вышиб дверь и под крики вахтера и старика выскочил на улицу. На улице гулял ледяной ветер, шел легкий снежок, который белым налетом стелился по асфальту, серое небо беспристрастно за всем наблюдало. Черт, сейчас же февраль! Угораздило же выбежать на холод в рваных во всех местах джинсах и грязной, заношенной до состояния половой тряпки футболке неопределенного цвета. Холодно, блин! Я обнял себя за плечи и увидел то, от чего похолодело внутри. Моя правая рука, она покрыта красной чешуёй! Твердая, как хитин, попытавшись ее отковырять, я сломал ноготь пополам, боль была адская, но я продолжал попытки счесать эту мерзость! Черт, что же со мной?
– Что со мной? – заорал я в небо. – Они есть, значит и ты тоже должен быть! Кто я такой, черт тебя дери? Что он со мной сделал?
– Илон, дай мне объяснить тебе все и помочь. Пожалуйста. А дальше можешь идти куда пожелаешь. Мне нужно лишь время. – сказал Константин, появившись сзади.
– Помогите… Пожалуйста… – прошептал я, всхлипывая.
– Пойдем, ты, наверное, голодный, В… Тебя там наверное никто не кормил. – усмехнулся старик, вовремя вспомнив, как сильно меня бесит имя «Виктор».
Мы вошли обратно в разбитый барак, свернули в просторный кафетерий, где Константин заказал мне кофе и каких-то пирожков. Признаться, в желудке урчало так, словно там пели киты, находящиеся в поиске самки во имя продолжения рода. Поэтому я набросился на еду, как голодный волк и, почти не жуя, стал проглатывать еще теплое, вкусное тесто, не обращая внимания на начинку.
– Полегче, богатырь, подавишься ведь! – смеялся старик.
Я остановился с непрожеванным куском, который торчал изо рта, но не из-за шутки Константина. Я вспомнил, что мне приходилось есть, нет, пожирать, когда я был в плену у Виктора… Точнее, ел там не я, а эта тварь. Ей приносили жертвы раз в неделю, она с ними играла, избивала, а потом… Я не смог дальше есть, рвотный позыв оказался слишком неожиданным, и меня стошнило прямо на стол. Я соскользнул с пластикового стула и упал на пол, выплевывая то, что несколько минут назад было пирожками.