Лене хотелось хмыкнуть, но она сдержалась, ведь это могло показаться невежливым. И впрямь, если она сама не понимает этих картин – это ещё не значит, что увлеченные ими люди, скажем так… Лена задумалась, подбирая слово.
– «Леопард, разрывающий обезьяну», – девушка прочла подпись к очередной картине, пытаясь вынырнуть из собственных мыслей.
– Что скажешь? – живо заинтересовался её спутник. Лена поднесла указательный палец к подбородку, внимательно вгляделась в буйство красок.
– Думаю, он был чокнутым.
– Вот как?
Даниэль удивился примитивному замечанию. Ему хотелось услышать о чувствах, которые вызывала картина. Он тяжело вздохнул, разведя руками, и состроил скорбную мину. Именно в этот момент Лена впервые улыбнулась ему открыто. Почти как накануне, когда молодой человек сумел и смутить её, и рассмешить.
– Хорошо. Предположим, не просто чокнутый, – она ещё раз оглядела экспозицию, борясь то ли с брезгливостью, то ли с лёгким приступом страха, – Если хочешь моего мнения – ему жилось так себе. Он потерял всякий интерес к жизни, понимаешь? Большинство его картин… автопортреты, животные… Животные, убивающие других животных… Хорошо, что на автопортретах он один.
Даниэль поджал губы, размышляя.
– Здесь я с тобой согласен. Что ещё?
– Он не любил жизнь, наверное, – Лена пожала плечами, – Может, боялся её. Видишь, на картинах совсем нет людей, кроме него самого. Ни одного человека, сплошные звери. Пожалуй, ему они казались куда лучше людей.
Лена усмехнулась. Совсем чуть-чуть, краешком губ. Внутри неё внезапно возникло такое чувство, словно картины никогда и не были ей непонятны. Скорее, они раздражали своей прямолинейностью, демонстрацией горя. «Как будто ему одному было плохо», – подумала Лена.
– Ты с ним согласна? – Даниэль заглянул в глаза девушке. Она молчала почти минуту, взвешивая ответ, и неловкая пауза, возникшая в разговоре, показалась молодому человеку вечностью. Наконец, девушка кивнула.
– Согласна. Представляешь, я с ним согласна. Нет никакого смысла во всей этой суете, а люди глупы, ничтожны и неинтересны.
Даниэль посмотрел на неё удивлённо. Сама не замечая, Лена слегка копировала его манеру речи – сложно сказать, передразнивая или просто смакуя слова.
– Все одинаковые, состоят из одного и того же, как галька. А животные и в схватке, и в желании прокормиться ведут себя куда более оправдано, так я думаю. У людей, кажется, есть рамки, принципы, собственные дурацкие своды законов. Но они только мешают.