Пять писем в прошлое - страница 6

Как-то совершенно случайно я познакомился на улице с юной девчонкой, практически моей ровесницей. Та вышла из гастронома, а из прохудившегося в авоське пакета на тротуар белым следом тянулось за ней молоко. Полюбовавшись сзади на стройные ноги девчонки, я догнал её, указал на аварию и спас таким образом скромный девичий ужин, потому что была девушка студенткой, жила в общаге ГИТИСа, и звали её Юлей Силаевой. Несколько лет назад она приехала из провинции в столицу, училась на последнем курсе института и активно пробивалась локтями в плотной актёрской массе.

Мы встретились пару раз и однажды даже ходили вместе на междугородный переговорный пункт, откуда Юля звонила своим родителям в Куйбышев, но охмурить будущую звезду синематографа мне так и не удалось. Её только что взяли в труппу театра имени Маяковского, о чём Юлька говорила взахлёб и всё своё свободное время проводила за кулисами театра. После нескольких сорвавшихся из-за этого свиданий я понял, что занять место театральной сцены в девчоночьей душе не смогу, махнул рукой и забросил бесперспективную затею. Через пару лет Юлька стала достаточно активно сниматься в кино, ненадолго мелькнула яркой звёздочкой в фильмах постперестроечного кооперативного кинематографа и бесследно исчезла с экрана моей памяти.

Но всё это была ещё не ты…

Ты появилась в моей жизни как-то исподволь, но вошла в неё так прочно, что фактически осталась в памяти одним-единственным реальным человеком из того времени. Хотя признаюсь честно: среди множества людей, окружавших меня осенью 1989 года, я не сразу разглядел тебя.

Где-то в дальнем углу моих архивов – среди отживших своё документов и сраных почётных грамот – завалялось свидетельство Института повышения квалификации при Гостелерадио СССР, в котором указано, что я окончил соответствующие курсы и получил специальность ведущего телевизионных программ. Не сказать, что эти корочки принесли мне счастье и богатство: после возвращения из Москвы я отработал на Кемеровской студии телевидения ещё два года – до осени 1991-го – и ушёл оттуда, чтобы уже никогда больше не вернуться.

Я уже упоминал о том, что наше обучение шло в телецентрах на Шаболовке и в Останкино. Куда больше мне нравилось старое, довоенной ещё постройки здание на Шаболовке, за которым возвышалась Шуховская башня, изящная и эротичная, как женская нога в ажурном чулке. Большинство наших учебных классов располагалось именно там, в лабиринте уютных коридорчиков и закоулков, технических помещений и павильонов, в которых производились детские и научно-популярные телепрограммы.