***
Город сонный,
Ночь – каприз.
Небо словно
Смотрит вниз.
Томный запах,
В цвет – сирень.
Темный запад
Спрятал день.
Столб сутулый,
Парка грот,
Отзвук гула –
Самолет.
Веер улиц
От шоссе.
Время блудниц:
«J’ai ose.»
Ветер с крыши
Веткой сбит.
Тише, тише,
Город спит.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
Рябина.
Берегла, надеялась,
Прятала под листья.
Но листва развеялась,
Обнажая кисти.
Ей бы лапы надо бы,
Как у синей ели…
Расхватали ягоды
Птицы – свиристели.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
***
Пустая чаша лучше чаши с ядом…
Подносит Жизнь вина
Тебе и тем, кто рядом.
Иные выпили, иные пригубили,
А Ты всё медлишь…
Что Тебе налили?
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – —
Монолог фараона
Я вновь тебя призвал, наследник мой.
В последний раз хочу поговорить:
Тебе придётся управлять страной,
А ты рабов не можешь приструнить?
Я день и ночь кручусь, как заводной,
Мне перестали сниться даже сны,
Египет весь смеется надо мной –
А ты резвишься, фараонов сын.
Я дал распоряженье год назад –
Закончить всю отделку пирамид.
Ты проверял? – и где твои глаза?
В гробнице до сих пор плачевный вид.
На стенах письмена не разобрать!
Ошибки видно даже без очков.
Никто не хочет грамотно писать.
Запомнить сложно восемьсот крючков?
У саркофага ложе делал враг!
Прилег померить – защемило нерв.
Вот, у Рамсеса – это саркофаг,
А этот – как жестянка от консерв.
Вот так ты выполняешь мой наказ –
Без должного вниманья, без души…
Что мне твои отписки каждый раз –
Папирус стерпит все, что ни пиши.
Строители – бессовестный народ,
Воруют все, положишь – и привет.
Пятнадцать лет строительство идет!
Мне помирать! – а пирамиды нет.
Где каменные блоки в двадцать тонн?
Кто свистнул? Не могу понять никак.
Ты объясни прорабу кто здесь фараон.
Он хоть и глуп, да видно не дурак.
Состроит вечно рожу кирпичом,
Клянется Сфинксом, Нилом и Быком,
Что все – скоты, а он здесь ни при чем…
Как будто я совсем ослаб умом.
Предшественник его – такой же был.
Гордыня сбила с верного пути.
Тот солнцеликим, блин, себя возомнил,
Осирис, хренов, Ра его ети.
Пришлось ругаться и призвать жрецов,
Чтоб наказать зарвавшееся зло.
Его пытали, и, в конце концов
Такое всплыло, что меня трясло:
В моей гробнице, справа от ворот,
Шабашники ему за десять лет
Успели прорубить отдельный вход,
А в средней зале – личный кабинет.