– Убью! – дышит злобой в полковника. – Никакая охрана не поможет! Зарежу. Мне твоя жизнь – тьфу и растереть, а своей семье пропасть из-за тебя, борова, не дам!
Комендант решил – себе дороже с таким сумасшедшим связываться…
В сорок четвёртом прорывали линию укреплений Принца Евгения. Немцы окопались, не выкурить. На всём пространстве, где какие пути-дорожки, нарыли ям, бетонными колпаками накрылись и, как у Христа за пазухой, поливают оттуда из пулемётов русских солдатиков. Наши танки идут с пехотой на броне, ту косят и косят. Без пехоты какое наступление?
Разведка тоже участвовала в прорыве. Застряли у одного стреляющего колпака. Раз сунулись – открывай счёт потерям, два – увеличивай число павших… Ординарца Подгорбунского убили… Командир по рации кричит: «Вперёд!» А куда? Тогда Подгорбунский рассвирепел, вырвал у автоматчика сапёрную лопатку, спрыгнул с танка и напролом. Не совсем в лоб, чуть стороной обошёл колпак, ворвался внутрь и сапёрной лопаткой порубал пулемётчиков.
– Володька, ты сумасшедший! – говорил Петро. – Под пули полез!
– Нормальному похоронку домой бы отправили. Заодно с тобой.
В Омске в госпитале летом сорок пятого Петро организовал папиросную бригаду. Ходячий Вася Пацаев покупал на базаре комплектующие для производства, вдвоём с Петро набивали папиросы, мальчонку Стасика привлекли для реализации. Выгодно дело пошло. Петро – начальник бригады и казначей. Копил денежку для выхода из госпиталя.
Был ещё без протезов. А хочется после войны и надоевших госпиталей город посмотреть, людей гражданских. Среди раненых всякие умельцы. Деревянный ящик от вермишели приспособили под инвалидную коляску, поставили на колёсики из берёзового чурбачка напиленные. Не больно красивая, зато ездит. Из госпиталя так просто погулять не выберешься – врачи запрещают. Благо, не тюрьма, решёток на окнах нет. Дружки на простыне со второго этажа опустили коляску. Вторым заходом Петро доставили на землю. Из верхней одежды только кальсоны на нём. Да не на бал.
Катается воин по улице… Женщины в платьях красивые ходят, мужчины в мирных брюках. Лошадь подковами процокает, машина моторными звуками огласит пейзаж с домами и деревьями…
Вдруг к Петро пацан подбегает:
– Дяденька, вашего Стасика схватили, папиросы порвали! Дядю Васю скрутили, руки назад заломали.