А чего усложнять-то? Взять задание, получить задаток, выполнить задание, получить достойное вознаграждение. Все.
Мной были довольны, и я бывал довольным. Я уже упоминал, что с тамплиерами было приятно иметь дело?
Это вам не вассальная присяга, когда пашешь на доброго сюзерена от звонка до звонка практически за спасибо, а потом сидишь, подсчитываешь раны и думаешь, а не дурак ли я? Сэр Ричард конечно герой, но он отчего-то считал, что сражаться под его знаменами само по себе уже есть наивысшая в мире награда. А уж сгинуть за его великолепие – это просто песнь песней. Мой наставник тоже так считал.
А я нет. И оттого покинул этого глубоко симпатичного мне человека к вящему неудовольствию некоторых достойных рыцарей.
Двигаясь собственной дорогой, я стал тем, кем являюсь в настоящий момент, по моему собственному определению: рыцарем странствующим, безжалостным.
Смешно? Нисколько. Я знавал многих достойных и благородных персон, оставлявших за спиной недобитого противника, и потом от него же получавших рубленые и колотые подарки в свои благородные прямые спины.
И что потом? А как всегда в нашей быстротекущей жизни приходит разочарование, граничащее с отчаянием. А жизнь прекращается. Потому благородство это не мое. Зато жив пока.
Впрочем, человек, посвятивший себя военному ремеслу, быстро учится трезво смотреть на вещи и не требовать для себя многого. Тем более, что в награду наши командоры обещают почетные места по правую руку от Господа, правда, существенный момент, не в этой жизни.
Ладно, заказ принят, сказано прибыть – прибыл, сказано – личные инструкции герцога, значит личные инструкции, а герцог он, или царь ибелинский меня не касается. Тамплиеры платят, тамплиеры заказывают.
Хотя… Взгляд жесткий, профиль хищный, на ястребка похож. Имею я такую привычку людей с животными сравнивать. И вообще считаю, что мы тоже животные, посмотрите внимательно вокруг, и вы со мной согласитесь, чтобы не утверждала на этот счет официальная церковь. Ну, голова великовата, с кем не бывает. А ручки и ножки детские тонкие. Вырождаются герцоги, вырождаются…
Все эти немного сумбурные мысли промелькнули у меня в голове, пока шел обмен приветствиями и герцог также внимательно рассматривал меня, как и я его светлость. Потом он отослал своего евнуха куда подальше, и я понял вдруг, что герцог меня нисколько не раздражает. Все дело было в этом идиоте дворецком. Вот ему бы я охотно влепил пару затрещин, просто так, за долгое ожидание аудиенции, за его чересчур гордую, как для слуги осанку, и просто, чтобы размять конечности. Оно, говорят, полезно.