И случись мне однажды мимо неё пройти. Я по делам мануфактурным бежал, а она так, гуляла просто. Снял перед ней шляпу, в приветствии, все-таки дочь головы городской ратуши. А сам книгу у неё в руках заприметил. Возьми да ляпни с дуру что-то про силу человеческой мысли, закованную в печатное слово. Она так сразу преобразилась, расцвела, румянец на щеках выступил, по-другому на меня как-то посмотрела. Спросила, не доводилось ли мне случаем читать сей труд? А сама протягивает книжицу эту. Малёхонькая такая книжица, а кожи на неё телячьей переведено – уму не постижимо! Одни растраты! Сразу видно – философичный труд перед глазами. Читать то я умею, да только подобную тоску в жизни в руки не возьму. Но, не будь дурак, отвечаю дескать да читал, и не раз. Замечательный труд и мысль глубокая у достопочтенного автора. Девушка еще больше начинает млеть. И губку прикусила, и кудряшку на палец начала накручивать.
Чую – рыбка клюнула, надо подсекать. В общем, слово за слово, проводил её для более подробного обсуждения достоинств книги в сарай. И так мы там общались – м-м-м! – Кливент закрыл глаза. – Закачаешься! А наутро старик её нас в этом сарае и застукал. Я в чем мать родила едва успел убежать. Старик хоть и в годах, а саблей орудует – фору любому даст. Он, говорят, пиратом по молодости ходил в Змеиной бухте, страх на всех наводил. А что толку убегать, если он знает кто я и чей сын. В общем, пришел он к отцу моему и выложил все как есть, сказав, что я опорочил его дочь, а значит и его опозорил перед людьми. Спорное конечно убеждение, девица в сене такие кульбиты выдавала – я думал сарай сгорит от её огненных телодвижений, фору любой портовой бабе даст. Потребовал, ни много ни мало, мою жизнь. Видал какой паскуда?! Ни денег ему не надо, ничего другого. Подавай голову. Отец, зная старика, и что житья он не даст, пока своего не получит, лишь кивнул, мол, бери. А сам незаметно слугу за мной послал и записку передал. Успел предупредить. Вот я, не будь дурак, сел на лошадь и помчал прочь, только пыль столбом. Отсижусь в Академии, а там, глядишь, и старик уже помрет. Как думаешь?
Ардус, едва сдерживая улыбку, кивнул.
– Помрет!
– Вот и я так думаю. А ты говоришь убеждения. Тут гораздо все деликатнее. Тонкие материи, надо понимать.
Путники набрали воды и вновь двинулись в путь.