– Увы, даже если вас освободить, то вы всё равно станете рабами! – отмахивается от его свободомыслия рабовладелец.
– Почему? – не видит он причин этого.
– Потому, что для вас вовсе не значит стать свободным, оказавшись на свободе, где вас – бессильных, безоружных – тут же настигнет и наденет ярмо другой рабовладелец! – уже сердито ставит на место своего раба рабовладелец.
– Но почему? Почему мы не можем перестать быть рабами и стать свободными? – не унимается юноша в поиске истины.
– Потому, что мир и человечество состоят из хищников и их жертв. В котором вы обречены, а мы неотвратимы загонять вас в смерть или рабство. И ни нас, ни своей доли вам не избежать! – ещё более твёрдо приземляет он его мысли. – И не думай об этом!
– Дело в том, что я думаю не о том, как избежать, а как достичь истины. – размышляет юноша и тем самым обезоруживает злобность тирана. – Но в отличие от нас и нашего стремления к истинной свободе, тем, наверное, и счастливы птицы, что вольны и могут летать! – опять устремляется он своими мыслями ввысь.
– Чтобы освободиться от стихии и сил земли и человечества, нужно ещё суметь летать. Это даже не всем птицам дано, а для нас, земных тварей, немыслимо! – уже устав гоняться за мыслями юнца, пессимистически вздыхает рабовладелец.
– А я чувствую, что мои мысли летают…
– Да? То-то ты меня закружил! – с любопытством смотрит рабовладелец на юношу. – Значит, или ты по сравнению со своими предками поумнел, или в тебя тоже вселился крылатый дух! – ощупывает он его спину. – Крылья не растут? Хотя духи птиц безвредны. Мы либо его выпустим с обрыва, либо тебя тоже прикуём пугалом разгонять пернатых. Главное – с крыши не прыгай, чтобы раньше времени шею не свернуть. Умеющие считать рабы нам тоже нужны! – хохочет рабовладелец.
В это время раздаётся шум и смех на плантации. Это старый раб, размахивая крыльями, бегает по полю наперегонки с птицами и, поддразниваемый окружающими, кричит:
– Я свободен, я как птица!
– Перетопчет все грядки! – ловят его надзиратели.
– Приковать его! Пусть сходит с ума на цепи! – повелевает им рабовладелец.
И наступает тишина, нарушаемая лишь достигающими самого сердца собравшихся рабов гулкими ударами молота по вбиваемому посреди поля колу и лязганьем готовящейся к заковыванию цепи.
– Ты бы хоть состарившись успокоился! – причитает его жена. – Тебе же ещё детей поднимать, а ты нас позоришь! Какой пример сыну показываешь?