Очнулся я в комнате, в проемы все тех же, к моему разочарованию, бойниц на мое лицо ярко светило солнце. Под бойницами, прислонившись к стене, сидел Ужас и накладывал перья на стрелы. Перед ним лежали две большие кучи, одна с наложенными на стрелы перьями, другая без.
– Что, очнулся? – сказал он. – Ты, что там выдумал? Перед всеми сознание потерял. Ладно, не переживай. Я сослался на твою рану на голове, сказал, что много крови потерял. Хотя какая это рана, так, царапина, – бросил он раздраженно.
Я так не считал, голова продолжала болеть, хотя намного меньше. Сел, оглянулся и обнаружил, что нахожусь в небольшой комнате без мебели, хотя на стенах между бойницами висели цветные гобелены с изображениями птиц и цветов. У стены стоял сундук, на котором аккуратно была сложена какая-то одежда и поставлен остроконечный шлем. Но тут рядом с сундуком увидел овальный кусок начищенного красного металла. «Да это зеркало!» – от удивления, на четвереньках быстро перебирая ногами и руками пополз к нему, не обращая внимания на Ужаса, который озадачено стал наблюдать за мной, отложив незаконченную стрелу.
В зеркале, увидел немного искривлённое отражение подростка, лет тринадцати-четырнадцати, со слегка раскосыми, но большими и удивленными голубыми глазами. Прямой, некрупный нос и полные губы четко выделялись на загорелом и худощавом лице. Голова была обмотана синей шелковой тканью. Я начал трогать свое лицо, нос губы. «Да, это я», – убедился я, после того как отражение сделало тоже самое.
– Богра, ты же не с верблюда на голову упал, а так, стрела ханьца застряла у тебя в шлеме, – засмеялся Ужас, – ведешь себя, будто девоной>1 стал.
Я обернулся к нему. Он взял небольшой бурдюк и начал пить из него большими глотками.
– Ты кто? – спросил я.
От неожиданности Ужас прыснул белой жидкостью, капли которого почти долетели до меня и он сильно закашлялся. В комнате запахло кумысом. Я действительно не знал, что делать и, спросив его, пошел ва-банк. Надежда что не прогадаю, была, ведь он единственный человек, который все время после моего «попадания сюда» находился рядом, первый признал меня ханом, при этом свободно фамильярничает со мной. Значит он близкий или, в крайнем случае, очень доверенный мне человек. А мне нужно было срочно получить максимум информации обо всем.