– это минимально необходимая визионерская позиция, которая благоприятствует дальнейшему вырисовыванию, оконтуриванию, «высвобождению» его как предмета возможного философского интереса.
Известное исследование Гастона Башляра «Поэтика пространства»[10]затронуло окраину интересующего нас методологического поля. Мощный анализ явления топофилии в психоаналитическом и феноменологическом контексте позволил «освоить» очень специфическое и до сих пор неясное для методологии географии пространство дома, пространства «прирученных» и облюбованных мест. Они, как правило, выпадали из собственно географического анализа и рассматривались по-преимуществу как исходная точка или субстрат для дальнейших теоретических и методологических построений. Но заранее заданное Башляром ограничение, ориентированность именно на «поэтику» как определенный жанр и способ философского видения сузило значимость его работы. «Веер» его психоаналитических работ, направленных на исследование классических натурфилософских стихий (воды, огня), затушевал хорологический элемент, который, несомненно, присутствует в «Поэтике пространства». Топофилия, по существу, оказалась тем первым «межевым камнем», возле которого географическое пространство само оказалось предметом непосредственно пространственно-географического интереса. Географическое пространство как бы заинтересовалось само собой.
Дальнейший поиск в этой области связан, несомненно, с именами Мишеля Фуко, Жиля Делеза и Феликса Гваттари. Фуко вошел в соприкосновение с географической мыслью, дав в 1976 г. известное интервью французскому географическому журналу «Геродот»[11], а после этого он сформулировал собственные вопросы этому журналу[12]. Следует отметить, что это была, по-видимому, одна из первых попыток философствования, которая являлась ответом на прямой географический «заказ». Результаты интервью хорошо иллюстрирует заключительная сентенция философа («La geographie doit bien etre an coeur de ce dont je m'occupe»)[13]. Вполне очевидно, что такая позиция диктовала строго ориентированную точку зрения – географическое пространство в этом случае не что иное как следствие целенаправленных мысленных или философских усилий, которые как бы непосредственно и «воочию» буквально сооружают, формируют его вокруг себя. Все географическое пространство становится как бы центральным, при этом центр может постоянно перемещаться. Географическое пространство представляется как