Потом я возвратилась в свою комнату, переоделась, и спустилась в кухню, которую я называла «гостекухня» потому, что та совмещала в себе как кухню, так и небольшую гостиную с жёлтым диваном, двумя креслами, и журнальным столиком, который, кстати говоря, сделал папа своими руками (а с виду и не скажешь, что самодельный).
Сегодня у отца был выходной. Он сидел на диване и увлечённо читал газету.
Я села за стол, увидела странный зелёный суп, напоминающий какую-то жижу, и аппетит сам собой улетучился.
Поводив ложкой в супе. Я встала, убрала суп в холодильник, достала с нижней полки хлеб и масло. Намазала масло на хлеб и быстро проглотила.
Отец оторвал глаза от газеты и, посмотрев на меня, поинтересовался:
− Как супчик?
− Объеденье! – соврала я.
Он так гордился своим фирменным брокколевым супом, что я так и не смогла признаться ему.
Я любила всё, что он готовил, но только не эту болотную тину. Отец был не просто любителем готовить, он даже работал шеф-поваром в одном популярном ресторане. Но долго он там не задержался. Так как встретил мою маму. Она была приезжая студентка. И была уже на последнем курсе обучения (я не помню на кого она точно училась, но помню, что что-то связанное с экономикой). Родители познакомились, и вслед за ней, отец уехал в другой город. То есть в этот город.
Потом, как мне рассказывали, отец работал коком на теплоходе. Он мог годами плавать по океанам, и приплывал домой всего на несколько месяцев. Самое долгое его странствие длилось три года. А когда вернулся домой, его ждал сюрприз − дочурка, которой уже было три года. Ну как вы догадались, это была я.
Почему он не узнал о моём рождении раньше? Потому, что почта раньше доходила очень долго. Моя мама написала ему сразу, как только узнала, что беременна. Потом она писала много других писем. Потом ещё одно, когда я появилась на свет. Но письмо пришло, только тогда, когда… Мамы уже не было.
Я помню тот день очень хорошо. Мне было шесть лет. Я проснулась, отец накормил меня. И играясь на диване, я услышала звонок в дверь. Отец открыл, и ему вручили в руки пожелтевшее от времени письмо, написанное её рукою. А она уже полгода как умерла. Дверь закрылась, а отец стоял и смотрел на письмо. А потом слезинка скатилась по его щеке. Он убрал письмо, посмотрел на меня, а потом подошёл и крепко обнял.