Пришла весна, и с ней Пасха. Ледоход, то есть лёд, сошёл. В апреле зацветают цветы – на той стороне реки, на холмах, видно с нашего крыльца. И слышно кукование кукушки. В Сибири цветы цветут плантациями, так что с этой стороны можно было видеть цветные лоскуты флоры: нежно-лиловые и белые – «подснежника», то есть pulsatilla vulgaris, оранжевые – «огоньков», то есть купальницы, trollius… Мы отправляемся вброд «саранки копать», что значит, выкапывать и лакомиться луковицами «cаранки» – лилии кудреватой, lilium martagon. Идём, минуя растущие в тени розово-синие цветочки «дуньки-медуньки», медуницы, pulmonaria, – которые также идут на десерт. За нами непременно семенит чья-нибудь собачонка.
Когда я вернулась на Дальний Восток к маме в сопровождении тёти Валентины, – родилась у мамы моя сестричка Валя – тёзка длиннокосой Валентины. Помню этот день (9 августа 1950г.) и час: полдень… Я вернулась домой с охапкой цветов «золотые шары» – нарвала в заброшенном саду, а тут новость: маленькое новорожденное чудо-чадо. Я мечтала о сестрёнке, и о том времени, когда сестрёнка подрастёт, мы будем вместе качаться на качелях во дворе. И вот, сестрёнка. А месяц спустя после рождения Вали, у соседки-вдовы тёти Наташи Лысенковой, мужа которой отчим нечаянно задавил трактором, родилась девочка Тамара – копия отчима, и он отцовства не отрицал. Наверное, он видел в этом подтверждение мужской потенции, хотя мама была на этот счёт иного мнения.
Осень. Меня отправили учиться в пятом классе – в Надаровке была лишь начальная школа – в город Бикин. Бикин – это уже Хабаровская область, в то время как Надаровка – Приморский край. Расстояние между нами – четыре ж/д станции. Сначала меня определили на постой к матери отчима, той самой Марии Касьяновны, что теперь жила в доме дочери Даши «как кошечка», потом перевели к «бабушке» Чернавихе. Там мы спали на одной кровати с девочкой из Надаровки Тоней Каширских. Тоня увлекалась акробатикой. К ней приходили девочки из её шестого класса, и вместе они тренировались на полу комнатки, где я возлежала с книгой в руках, наблюдая за их стараниями. Иногда я вставала и со словами «вот так, что ли?» присоединялась к ним: «мостик», «кольцо», «шпагат»… Была ещё одна комнатка, которую Чернавиха сдавала супружеской паре, он – военный, она – молоденькая жена военного, однажды она принесла торт и дала мне кусочек. Я смотрела на торт как на прекрасное архитектурное сооружение, и была потрясена, что это ещё и можно есть, а вкус был такой же, как и представлялся на первый взгляд —