На выходе Сева услышал обрывок фразы от обиженной старухи: «… и останется только вспоминать».
Буря стихла. Дождь почти закончился. Ветер становился все слабее. Покинув круг света от фонаря около аптеки, единственного на целой улице, Всеволод бодро зашагал домой. Сам факт, что лекарства куплены, уже предавал ему облегчение. Он шел и думал, что, наверное, зря сорвался на жене, что она и без того устает, пытаясь научиться быть хорошей мамой для их такого беспокойного трехмесячного малыша. Думал, что неплохо будет сделать жене сюрприз, отправить на весь день куда-нибудь отдохнуть.
Внезапно Сева заметил, что дождь окончательно стих, ветра нет, кругом не горят ни окна многоквартирного дома, ни одинокие фонари, тускло светившие, когда он шел в аптеку. И тишина. Абсолютная. Давящая. Сева ускорил шаг. Ему уже было все равно на боль в спине и обиду на весь мир. Ему было тревожно. И эта необъяснимая тревога нарастала, обволакивая его.
Где-то сбоку послышались шорохи. Он остановился, направив свет телефона на ближайшие кусты. Несколько секунд он стоял, не дыша, ожидая чего-то страшного, по спине струйками стекал пот. Из кустов, почесываясь, вылез большой рыжий пес, понюхал штанину Севы и побежал дальше по своим собачьим делам. Севе даже стало смешно над тем, что он испугался какую-то дворнягу.
Домофон у подъезда, обычно переливавшийся огоньками подсветки, был темен и не подавал признаков жизни, замок был открыт. «Всё ясно, электричество отключили во всем районе, наверное, опять авария на подстанции, ерунда», – подумал Сева. Он поднялся на свой этаж, открыл квартиру. В прихожей попытался не врезаться в ту злосчастную коляску, которой травмировал спину. Но ее не оказалось на месте. «Хм, странно». Разделся, повесил одежду в шкаф, показавшийся ему слишком просторным. Дошел до кухни, выпил таблетку обезболивающего. Вскипятил чайник («Хорошо, что плита газовая и чайник обычный есть»), налил жене чай, взял купленную мазь и пошел уговаривать натереть ему спину.
Зашел в спальню, поставил чашку на тумбочку, сел на кровать. Привычным движением он занес руку, чтобы погладить жену по голове. И промахнулся. Подсвечивая телефоном, он осмотрел кровать. Пусто. «Уснула в детской на тахте?» Пусто… И детская – не детская, а просто пустая комната. Врезаясь в дверные косяки, Сева побежал искать вещи жены. Но их не было. Не было на стене и их фото: знакомство, поездка в Сочи, свадьба, выписка из роддома. Ничего не было. Сева прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол. Шутка, а ведь это наверняка была шутка его жены, затянулась.