Тогда я пытался выбежать из комнаты и где-нибудь спрятаться, но всё было напрасно. Страх был всюду, и всюду меня поджидали какие-нибудь жуткие создания. Убежать и спрятаться было невозможно…
И этот сон, и другие повторялись много раз. Со временем я начал понимать, что сплю, и целенаправленно старался проснуться. Но сон не отпускал меня, а мои беззащитность и страх были самыми настоящими. Такой страх вряд ли кому-то доводится пережить в жизни.
Закончилось всё тогда, когда я перестал бегать от своих мучителей. Однажды, поняв, что страх везде и всё равно никуда от него не деться, я повернулся и пошёл навстречу своим кошмарам. И они растворились.
После этого, когда мне начинал сниться какой-нибудь страшный сон, я уже знал, что надо делать. Я сам начинал искать встречи с причиной моего страха. И постепенно мои страшные сны прекратились. К сожалению, вообще все сны на этом прекратились. С тех пор я перестал их видеть.
Однажды на день рождения бабушка подарила мне Марту. Папа в недоумении пожимал плечами: что это за игрушка для мальчика?! Но я Марту очень любил. Она делила со мной все радости и невзгоды моей жизни. Я её укладывал спать рядом с собой, пытался кормить, когда ел сам, всегда брал с собой на прогулку. И мне казалось, что она меня понимает, особенно в те моменты, когда больше никто не хотел меня понять. И утешает меня, и поддерживает, как может. За это я был ей очень благодарен и заботился о ней, как умел.
Когда я пошёл в школу, поддержка Марты мне особенно пригодилась. Друзей среди одноклассников у меня не было, зато многим нравилось надо мной насмехаться. Я не знал, в чём причина такого отношения ко мне, и не знал, что с этим делать. Драться я не умел и в ответ только замыкался в себе. А ещё мама, как будто специально, всегда называла меня Шурочкой. Ей так больше нравилось. И у меня были длинные, чуть вьющиеся волосы. Сначала я не понимал, почему многие ребята меня дразнят и называют девочкой. Потом стал догадываться. Но мама не хотела, чтобы у меня была короткая стрижка, и упорно продолжала при всех называть Шурочкой. И из-за этого я, конечно, натерпелся.
Слава богу, потом все к моему виду привыкли и немного успокоились. Я подрос, и мама всё чаще называла меня Шурик. Это мне тоже не очень нравилось, но всё-таки было лучше, чем Шурочка.