«Ты не должен сдаваться, доктор. Хотя бы попробуй не сломаться… Понимаю, они умеют ломать. Они могут переломить твой позвоночник – как сухую ветку, об колено. Они ждут, когда ты смиришься и сам попросишь о смерти. Лёгкой смерти. Ты их знаешь, доктор. Знаешь их ловушки… Попробуй ещё подышать. Ещё немного. Ради Сильвии, ради всех тех, кто остался… в огне… Попробуй ещё… немного… не падать. Всё равно: вот сюда, внутрь, под череп – они не заберутся. Не смогут. Со всей их пыточной техникой, со всем их палаческим опытом и людоедской квалификацией. Не смогут, если ты сам им не позволишь. Пострайся не позволить, пострайся! Аден, очень тебя прошу!»
Доктор закашлял и инстинктивно приложил скованные наручниками руки к груди.
«Задыхаюсь…»
– Не двигаться! – снова закричал охранник. – Всем стоять! Выходим только по команде.
Это, верно, ещё одна их пытка: вывести арестованных к самому выходу из бункера, и держать у открытой двери, не давая выйти.
А так, хоть глазком взглянуть… Ведь, признаться, спускаясь в это ад, доктор и не думал, и не надеялся, что когда-нибудь снова сможет увидеть хотя бы кусочек неба… или как сейчас – ночь, верхушки качающихся под ветром деревьев, дальние вспышки прошедшей грозы, лужи…
Лужи! Какое счастье – просто лужи. Блики. Отражения.
Белые отсветы прожекторов.
Дождевая вода, простая дождевая вода – вот здесь. В паре шагов.
Как же хочется сделать эти два шага. Вот так просто – выйти, наконец, из проклятого этого подземелья. Переступить через бетонный порог, выйти – и побежать. Быстро, быстро – насколько выдержат ослабевшие ноги.
Пробежать по бетонным плитам площадки перед бункером (ведь кончится она когда-нибудь?), миновать её (будь и она проклята, как и всё, что понаделали эти «серые» на его родной планете!) – и добежать, добраться до леса, который, кажется, совсем рядом, близко, близко…
Дотронуться до его веток, упасть в его траву, лежать… Просто лежать – и смотреть туда, вверх, в ночное небо. Следить за проплывающим тучами, раскрытыми ладонями ловить падающие с деревьев капли.
Петь, кричать! Дышать, дышать, дышать – без конца, без меры, без осознания близкой смерти, без отсчёта последних мгновений жизни, без этих, черти их забери, стволов! Затворов, прикладов…
Аден не отрываясь смотрел на белую полоску света, пробивающуюся в коридор бункера. Там, там ведь…