Чувствуя, что начинаю замерзать, я медленно побрела к берегу. Прятаться смысла не было, Анри уже всё видел, поэтому просто вышла на пляж. Серафима набросила на меня сорочку. Растёрла руками плечи. Я улыбнулась, а она посмотрела на мои волосы и покачала головой. Понимая, что после путешествия по кустам, причёска у меня больше напоминает начёс, я попыталась хоть как-то её распутать. Но это было бесполезно! Вздохнув, я опустила руки. В этот момент из зарослей выбрался цхенрарий и, подойдя ко мне, протянул деревянный гребешок.
– Думаю, тебе это пригодится, – улыбаясь, сказал он.
– Ты просто спас меня, спасибо!
Если честно, мне было стыдно смотреть ему в глаза, поэтому, воспользовавшись возможностью, опустила голову и стала яростно раздирать волосы.
– Ты хорошо плаваешь, а я вот не успеваю даже поучиться. – Он говорил так непринуждённо, похоже, его нисколько не смущало, что видел меня обнажённой. – Иногда так хочется забыть про всё и просто наслаждаться жизнью.
– Тебе не нравится то, чем занимаешься? – Я опустила руки и внимательно посмотрела на него.
– Нравится или нет, нас не спрашивают. Здесь у каждого есть своё предначертание. Мы строго следуем ему. Иначе будет хаос!
– А как вы узнаёте, что кому предначертано?
– Хранители – это наследственность. Поэтому уже маленьким я знал, кем стану.
Раздумывая над его словами, я всё же привела волосы в порядок и, отдавая расчёску, спросила:
– А как я вписываюсь во всё это?
– Твоё появление предсказали, когда мне было ещё лет восемь.
Неожиданный ответ! Нет, это точно не про меня. Я недоумённо уставилась на него.
– Может, ты ошибся, посмотри на меня, я самый обычный человек.
– Для меня – нет! – горячо сказал он, подошёл вплотную и, скользнув пальцами по запястьям, взял за руки. В наступившей темноте заструился голубой свет. – Вот видишь! – восторженно выдохнул Анри.
– А вдруг свет появляется не из-за меня, а из-за тебя? – Я отдёрнула руки.
– Ты так думаешь! – возмутился он, вдруг сорвался с места, подскочил к Серафиме и схватил её за руку. Бедная женщина, не ожидая от него подобной выходки, вытянулась в струнку и побледнела так, что даже в темноте это стало заметно.
– Вот видишь? Ничего! – Цхенрарий перевёл взгляд на неё. – Ой, прости.
Он убрал руку, и Серафима пулей убежала с пляжа. Я удивлённо посмотрела ей вслед.