Айгер начал снижаться. Замелькали макушки деревьев, что было очень странно. Под нами появилась поляна, посреди которой стояла маленькая деревянная избушка.
– Куда ты меня привёз? – Я огляделась.
Дверь в домике отварилась и на поляну выбежала Серафима.
– Анри, Анри, – закричала она.
Я поспешила к ней.
– Серафима, он жив, не переживай, просто ушибся. Сильно ушибся! – Мой голос постоянно срывался, я пыталась взять себя в руки, чтобы не расплакаться, но это плохо получалось. – Он дал мне перстень.
Увидев его, Серафима всплеснула руками и попятилась от меня, словно испугалась, а затем и вовсе побежала к дому.
– Ну что ещё? – Я обернулась на Айгера. – Зачем мы здесь?
Он рыкнул и коротко кивнул в сторону домика, будто говоря: посмотри. На пороге снова появилась Серафима с красным плащом и посохом в руках. Теперь всё стало понятно. Я побежала к ней навстречу.
Серафима не скрывала слёз, пока снаряжала меня. Лопотала что-то по-своему, всхлипывала. Создавалось ощущение, будто на смерть отправляет. Только зачем в таком случае посох? Проводница настойчиво впихнула его мне в руку.
И снова мы с Айгером поднялись в воздух. Полёт мне начинал нравиться. В этот раз я даже села. Скорость, конечно, он развил запредельную, но сейчас, когда времени в обрез, это было даже кстати.
Как только показалась каменная стена, дракон выдал трубный рык, от которого заложило уши. Значит, площадь близко! Надев капюшон, я приготовилась к приземлению.
Не шибко церемонясь, Айгер плюхнулся на площадку. Скатившись с него, словно с горки, я встала в центре площадки (вспомнила, как это делает Анри), вытянула вперёд руку и замерла, в ожидании неизвестно чего.
Людей на площади собралось очень много! Мне стало дурно, перед глазами поплыли круги. Только бы не упасть! Я покрепче сжала посох и попыталась успокоиться. Внезапно перстень на пальце будто потяжелел, мышцы на руке невольно напряглись, а потом она начала жить своей собственной жизнью! Вдруг резко дёрнулась вправо, камень на перстне вспыхнул синим пламенем. Люди тут же организовали коридор для выбранного человека. Мужчина мгновенно побледнел и пошёл чуть упираясь. Служащие выпихнули его на площадку. А дальше я предпочла не смотреть. Едва только Айгер выпрямился, камень снова вспыхнул. Теперь он выбрал маленького мальчика, а после него ещё семерых. Руку бросало то в одну сторону, то в другую. Я уже чуть не плакала от боли в плече и, пытаясь хоть как-то помочь себе, всё сильнее опиралась на посох. Облегчение наступило внезапно: мышцы расслабились, и рука плетью повисла вдоль тела. Неужели всё закончилось? Но новый толчок всё-таки вышиб слёзы. Боль пронзила плечо, словно ножом.