– Ток пустили не ради мира, – вернулся он к разговору, – ему тоже досталось, но немного.
– Не понимаю.
– Это же ясно, мир состоит из отдельных людей, они могут подождать. Главное – снабдить энергией общее дело.
– Разве есть другое? Мы все заняты одним и тем же.
– Правильно, одним, совместным, но и своим тоже. Оно у каждого человека, у тебя, Миши, хотя вы и братья. Ты по утрам идешь в свой класс, он в свой, тетя Лида на работу, а после в магазин. Собираясь в комнате, вы делаете уже общее дело, правда, очень маленькое, его можно не принимать во внимание.
– С чего вдруг? – прищурился Костя.
– Вас всего трое, вот и маленькое. О чем говорите, никто не знает.
– Мы не скрываем. – Лицо Кости напряглось.
– Это никого не касается, – поспешно добавил Максим. Он чувствовал, что его занесло. – На то люди и живут отдельно, чтобы делиться самым близким.
– При чем здесь электричество?
– Мы ходим в школу – оно там. И у тети Лиды на заводе освещает сразу много людей, собранных вокруг большого дела. К нашему дому свет не подвели и к другим тоже на улице, все темные. Здесь всюду живут частники.
– Мы не частники, нам дали жилье от производства, а те построили сами для себя, у них огороды с колодцами.
– К ним столбы не идут?
– С какой стати!
– К реммастерским ведь идут.
– Сравнил, там рабочие.
– И что выпускают?
– Откуда я знаю, все за забором.
– Общее дело ближе к войне, – сказал Максим, заключая, – чем ближе, тем плотнее люди прижаты один к другому. Для того и построены специальные помещения – цеха, а внутри станки на электричестве, там же и отопление, и вода из крана, и туалеты, не бегать же на улицу в кабинку. Дома могут постоять без всего лишнего, они разгорожены на комнаты для маленьких дел.
Костя слушал, не перебивая.
– Мы скоро переедем, маме обещали дать рядом с заводом, я ходил смотреть дом, высоченный, в четыре этажа, немцы подводят под крышу. Магазин и кино, все близко.
– А моя мама работает в городской столовой, там же и ночует. Едва ли нам дадут. Их трест обслуживает мелкие организации. Она хочет перейти к летчикам, там очередь короче. Во время войны мир очень мал, почти не виден. Раньше они не перекликались. Французы у Москвы, а в Рязани тихо. Сейчас все в одной упряжке. Не будь бомбы, сброшенной американцами, мир бы наладился. Теперь надо наверстывать, отдельную жизнь не скоро построим.