Блумквист рассмеялся.
– Ты явно перебарщиваешь.
– Переборщила она. Короткая стрижка, никаких пирсингов… И я… черт, мне так не хватало ее прежней… я даже не нашел в себе силы накричать на нее. Потому что понимал, что это она хакнула наши камеры. Только попросил ее быть осторожней. «Они охотятся за тобой», – сказал я. «Они всегда охотились за мной», – ответила Лисбет. И тогда я не выдержал, зашипел, что она должна искать помощи, что иначе они убьют ее… И тут произошло нечто, что по-настоящему меня напугало.
– Что же?
Лисбет ответила, глядя в пол: «Не раньше, чем я сделаю первый шаг».
– Что она имела в виду?
– Я и сам ломал голову над этим вопросом, пока не вспомнил историю с ее отцом.
– Он-то здесь при чем?
– Потому что тогда она выбрала нападение в качестве защиты, и на этот раз решила сделать то же самое – ударить первой. Я заглянул ей в глаза – и то, как она выглядит, потеряло для меня всякое значение… Она была напугана, Микаэль. Глаза были черные, без блеска.
– Думаю, ты преувеличиваешь. Лисбет не идет на риск без необходимости. Чего-чего, а расчетливости ей не занимать.
– Да, она расчетлива… до безумия.
Микаэль вспомнил, что Лисбет говорила ему в ресторане «Кварнен», – что отныне она не крыса, а кошка.
– И все-таки, что произошло? – спросил он Армански.
– Ничего. Она исчезла, и с тех пор я про нее не слышал. Только ждал, что с минуты на минуту клуб «Свавельшё» взлетит на воздух или ее сестра сгорит в машине в Москве.
– Камилла под защитой русской мафии. Лисбет не сумасшедшая, чтобы воевать с ними.
– Ты сам-то в это веришь?
– Неважно. Я знаю только, что Лисбет никогда…
Блумквист запнулся.
– Что? – ехидно переспросил Армански.
– Ничего.
Журналист прикусил губу. Он чувствовал себя глупо.
– Это не закончится так просто, Микаэль. Ни одна из них не успокоится, пока другая не умрет.
– Ты знаешь, что говоришь, – заметил Блумквист.
– Ты думаешь?
– Уверен.
С этими словами он достал мобильник и послал Лисбет эсэмэску. К удивлению Микаэля, ответ пришел тут же:
«Успокойся, Блумквист. У меня отпуск. Я отдыхаю и не собираюсь делать глупостей».
* * *
Говоря об отпуске, Лисбет, конечно, преувеличивала. С другой стороны, ее представление об удовольствии всегда было связано с болью. С тем моментом, когда боль отпускает, по крайней мере. И сейчас, попивая пиво в баре отеля «Англетер», она чувствовала невероятное облегчение. Как будто тяжкая ноша свалилась с плеч, и Лисбет вдруг поняла, в каком напряжении прожила это лето и до какого безумия чуть не довела ее гонка за сестрой.