«Почему сегодня не слышно поездов?» – только сейчас Алёша заметил, что на улице мёртвая тишина.
Он не стал завтракать, оделся, вышел на лестничную площадку, закрыл дверь на ключ и – придерживаясь за перила рукой – вниз по бетонным ступенькам:
ту ту ту ту ту ту ту ту ту ту ту…
ту ту ту ту ту ту ту ту ту ту ту…
ту ту ту ту ту ту ту ту ту ту ту…
…Как Алёша оказался в ванной комнате, он не помнил. Кафельный гулкий пол. Сама ванна задёрнута клеёнчатой полупрозрачной шторкой. Столик весь завален ванными принадлежностями.
«Как на большую семью. Зачем я здесь?»
Зеркало запотело, в нём ничего не видно… И душно, очень душно, словно кто моется не первый час крутым кипятком. Алёша резко отдёрнул шторку. Дохнуло холодом. Ванна пуста. Она блестит. Ослепила! Алёша зажмурился, прикрыл глаза ладонью, отвернулся… – по стене тёмно-зелёная труба отопления, которая, поднимаясь от батареи, выгнута в несколько колен ползущей змеёй. Алёша, тяжело поднимая голову, проследил взглядом вверх по трубе – и вспомнил, зачем он здесь! Сразу вспомнилось и то, что он каких-то полгода назад, придя домой, похвастал Серёге: «Я сегодня весился – сорок восем кг». – «Весился! – крикнул тот. – Обще-то все взвешиваются. А вешаются – это…»
– …Вставай… Вставай… – послышался едва угадываемый голос Серёги. – Что так заснул!
В сознании Алёши пошевелилось: «Значит кошмар. …Кошмар».
…Почувствовал, что сильно трясут за плечи. Различил втряхиваемые в него слова:
– …Вставай! …Вставай! …Вставай! Лёха, вставай! Алёша. Алёша!.. Вот! Вот! Вот! – ревел Серёга.
Алёша поднялся на кровати и, свесив ноги, сел. Глаз не открывал; сидел, не совлодая ещё со своими мыслями. Голова болит, воздуха не хватает. С боку слышится радостная скороговорка Серёги.
Сон не хотел отпускать. Сон этот, какой-то тягучий, вязкий, словно… большая размягчённая карамелина или жвачка, которая облепила мозги, все внутренности, язык, голову, руки, ноги… И даже рот…трудно разомкнуть.
– Паутина… – выговорил Алёша. И после этого вымученного слова стал приходить в себя.
5
Алёшино решение об отъезде в деревню на далёкую родину, которая, по словам матери, представлялась Алёше чудесной страной, Серёга принял радостно. Помог собраться и проводил на вокзал.
Уже почти стемнело, вокруг светили уличные фонари, горели окна вокзала, соседних зданий и поезда, стоящего у перрона; по громкоговорителю приятным женским голосом предостерегали, что отправление через пять минут.