– Видимо, у нее имеются причины быть таковой. Родовитое дворянство тоже не очень ласково с ней.
Небольсин недовольно перебил полицмейстера:
– Извините, милейший Отто Франциевич, мне понятно то, о чем вы хотели сказать. Только нельзя же все сваливать на дворянство. Императрица горда и строптива. Ведь и в нашем городе есть горожане, и при этом разных сословий, коим не по душе, что вы, немец по рождению, являетесь в Екатеринбурге носителем полицейской власти. Не так ли, господа? – Но на свой вопрос от гостей ответа Небольсин не услышал. – Из моих слов, надеюсь, вам вполне ясно, что после бесед с Петром Аркадьевичем буквально прозрел и твердо убедился, что именно председатель совета министров Столыпин наведет в России государственный и притом незыблемый порядок и вернет нам спокойствие и благопроцветание.
– Скажите, Орест Михайлович, удалось ли вам что-нибудь услышать о революционере Ленине? – задал неожиданный вопрос Рыжков, заставивший всех насторожиться.
– Как вы сказали: о Ленине? Кажется, кое-что слышал. Но именно только кое-что.
– Меня, главным образом, интересует, будто этот Ленин поучал питерских рабочих верить, что именно их сословие способно произвести революцию.
– Представьте, кажется, и об этом тоже слышал, но, правда, мельком.
– Напрасно, Орест Михайлович, не поинтересовались серьезно замыслами господина Ленина и партии большевиков.
– Да почему у вас такой интерес к этой личности?
– А вот почему: если правда, что Ленин делает ставку на рабочих, то тогда это обстоятельство отодвинет вспышку крамольных беспорядков на многие годы, если не навсегда.
– Успокойтесь, Боголеп Никонович! Не важно, что замышляют о революции по заграницам Ленин, Плеханов и иже с ними. Для нас важно другое, а именно, что судьба России отдана в крепкие руки Столыпина. Повторяю, что после бесед с ним совершенно уверен, что любые хитроумные замыслы революционеров не найдут ни малейшего сочувствия в народе. Петр Аркадьевич грядущими реформами укрепит в крестьянском сословии веру во Всевышнего и преданность пахарей царскому престолу. Пусть себе Ленин и еще кто готовят революцию руками рабочих, а Столыпин создаст незыблемый оплот монархии через благоденствие крестьянства и их мозолистыми кулаками пришибет любую противоцарскую крамолу.
– Дал бы Бог!