– Когда я тебя увидел, по трансляции. Сразу понял, по твоему потерянному взгляду, что ты не пойдёшь в поход. Поцеловал руку и крест в обязаловку. Подумаешь. У тебя жена есть?
– Да есть.
– Давай ее сюда. Где живешь? А то замучают бедняжку. Начнут ходить к ней, выяснять за тебя. А когда войска в поход выйдут, сам бог ведает, что с ней станет.
Ричард молчал, а Евгений все говорил и говорил.
На свалке жить вольготно и свободно. Городовые не сгоняют с рассветом на утреннюю. Нет никаких налогов. Мальчиков не призывают на службу, девочек на благотворительную работу.
– Задрал языком чесать! – крикнула Евгению Каталина. Это была маленькая, но крепкая женщина, непонятного возраста. – Накорми человека!
– Не урчи. – Евгений ушел и не прошло минуты как вернулся со вскрытой банкой тушенки и кашей в пластиковом контейнере. Он отогнал мух от пищи и протянул Ричарду.
Ричард сморщился.
– Этой тушенке лет двадцать!
– Так ведь она не вскрытая! Тебе думаешь, другую выдают? Из-под конвейера? Все одно! Ешь, не помрешь! Вот с рыбой нужно осторожничать. Она в любом виде долго не дюжит. Каша тоже, если плесень снять —сгодиться!
Ричард не стал слушать дальше, выхватил банку и принялся жадно есть руками. Он не ел почти два дня, и до этого момента не подозревал, как проголодался.
Опустошив банку и так и не наевшись, Ричард впал в уныние. Его жена умудрялась разделить такую банку на три дня. Им выдавали по банке в неделю на каждого члена семьи. Изредка давали рыбу, и ту уже с душком, так как долго была в пути. Хорошо, соседи Клара и Эдмунд воровали на полях капусту и давали часть Марии, за то, что она присматривала за их детьми.
Отогнав мух, Ричард съел и кашу с кислинкой напоследок, Евгений сунул ему бутылку острого соуса. Слегка засохший, он все равно не потерял вкуса.
– С ним все сойдет! У тебя жена то нормальная? Не юродивая? Руки, ноги на месте?
– Да. – с опаской ответил Ричард.
– Жаль. Ну да ладно, тут будет работать.
Из бесконечного трепа Евгения, Ричард узнал, что они живут на свалке довольно долго. Это второе, и уже подрастает третье поколение помойных крыс. Питаются тем что найдут или выпросят на улицах. Живут в старых грузовиках. Здоровые и взрослые сортируют мусор, ищут что-то полезное, чинят, перепродают. Дети до четырнадцати лет, а так же мужчины и женщины с увечьями, вроде отсутствия ноги, руки, глаза, горбатые, частично-парализованные и прочие христарадничают у церквей, больниц и вокзалов. Разделения власти у них нет. Сначала могло показаться, что главный тут Евгений, но он просто самый болтливый. Всем найденным, отремонтированным и выпрошенным на улице они делятся в конце дня.