Еще один парень, рыжий волосатик, хлопнул называемого Натаном парня по плечу и тот вздрогнул. Перевел взгляд на рыжего и заметил, как тот делает ему большие глаза, кивая головой в мою сторону. Тут он очнулся, встрепенулся и снова посмотрел на меня.
– Привет, – произнес довольно приятным голосом.
– Господи! Я вас умоляю! – и я отвернулась, возмущенно дернув головой. Нет, ну не смех ли? Эти странные пингвины предлагают мне знакомство в супермаркете? Скоротать время в очереди? Нет, до такого я еще не докатилась.
За спиной раздался тихий свист и возмущенное цоканье языков.
– Девушка, ну что же вы делаете! Наш друг только-только пришел в себя, а вы снова собираетесь вогнать его в кому? Пощадите, будьте добры и снисходительны к больному человеку!
Честное слово, в любое другое время я посмеялась бы вместе с ними, и даже пококетничала с этим Натаном, таким симпатичным ладным парнем, но вчерашний поцелуй все изменил. Наверное, было бы глупо делить жизнь на «до» и «после» этого события, и, тем не менее, он что-то сделал со мной. Вот уже который час с момента этого коварного поцелуя я полагала, что что-то обязательно должно перемениться в моей жизни. Я не могла поверить, что Эл сделал это совершенно без всякой цели, просто так, от скуки и веселья ради.
Так что, как бы интересен не был человек, возвышающийся за моей спиной, и сколь бы пронзительным не казался взгляд его серых глаз, а только для меня это не имело никакого значения.
Зачем мне синица, когда в небе над головой кружат такие журавли!
Послышался шорох, и, скосив взгляд, я заметила, что Натан приблизился ко мне вплотную.
– Не делай глупостей, парень, – произнесла я тихо и угрожающе, но, думаю, он этого не уловил.
– Можно узнать твое имя? – проговорил он, и опять меня поразил нежный тембр его голоса.
В этом незнакомце вообще было много нежности, это бросалось в глаза. Он был какой-то… как тебе сказать-то, слишком добрый, слишком открытый, даже беззащитный, что ли, или мне это только показалось? Не уверена, что могла бы разобраться в человеке всего за пару минут разглядывания и, тем не менее, это ощущение не покидало меня.
– Мое имя – это секрет, ты же понимаешь, я не хочу, чтобы ты владел моими тайнами и имел надо мной власть, – я обернулась, сделав загадочное лицо, и тут же пожалела об этом. Если он и не воспринял всерьез мои слова, то впечатление от меня только усилилось. Если верить тому, что я читала на его лице, так он просто обалдел от того, что увидел, а увидел он меня.