Его губы пахли вином и шоколадом… Точно, на столе были шоколадные конфеты. И целовался он классно. Я ответила и почувствовала, что хочу его. Он мне нравится давно и…
– Эй, ребята! – знакомый и любимый голос звучал сейчас совершенно противно. – Майк, я знал, что тебя нельзя оставлять наедине с Огоньком, ты меня не разочаровал!
Падя-Куп сидел в кресле посреди моего номера, как обычно, в драных джинсах и растянутой футболке.
– Падя? Ты что здесь делаешь?
– Неправильный вопрос, – из-за шторы вышел падя-Зиль. – Правильный: что вы здесь делаете?
– И что вы здесь делаете?
– Забираем тебя и уводим домой, – Зиль сказал тоном, не терпящим возражений.
– В чем дело? – спросил Майк. – Чем обязаны таким высоким посещением?
– Вам не нужно быть вместе, – лениво ответил Куп.
– Пади, но мы вместе уже восемь лет, семь месяцев и двадцать один день! Почему именно сегодня вы взялись за нравственность?
– Вам нельзя заниматься сексом, – ответил Зиль, но ясности не внёс.
– Вас когда ждут в Рейкьявике? – спросил Куп.
– 23 февраля, – ответил Майк, в глазах огненный всполох. – Мы прилетаем туда как раз утром.
– Очень хорошо. Вот утром 23 она будет встречать тебя в аэропорту Рейкьявика, а сейчас ты идешь с нами, – Куп встал рядом со мной и взял меня под руку. Зиль встал сзади.
Неожиданно для меня Майк трансформировался. Вполне симпатичный дракон, молодой, но уже всё при нем: широкие крылья, кручёные рога, длинные когти и очень красивый кобальтовый цвет тела: серебро с голубизной.
– Оплачивать разрушение в номере будешь сам, – лениво сказал Куп и принял драконье обличие, раздвигая крылья и опуская голову с рогами в угрожающей позе. При этом отлетел в сторону и треснул стеклянный столик, оказавшийся на пути трансформации. Куп пустил из ноздрей дым с искрами.
Ост тоже принял угрожающую позу, но по размеру он был в два раза меньше Медного.
В это время сзади послышался треск ломающейся кровати – это после трансформации грозную позу принял Зиль.
Если Медный в два раза был больше Майка, то Серебряный был в полтора раза больше Медного. Он заполнил собой всю высоту номера, при этом угрожающую позу принять не удалось: крыльям мешали кровать и стены, а голова упёрлась в потолок.
– Всё! Всё! Пади, я иду с вами! Куда? Домой в Берлин? – обняла Майка за серебристо-голубоватую шею и поцеловала в морду. – Вот видишь, что из наших «объяснений» получилось, – развернулась и шагнула в гостиную нашего берлинского дома.