Он петлял, направляя коня в узкие, безлюдные переулки и вскоре они стали подниматься по ярусам.
В окрестностях замка Орла было тихо. Он обернулся назад, всадники остановились и развернули коней.
Прекрасный и величественный вид открывался перед ними.
Далеко внизу, расстилался во всем своём великолепии ночной город, пронзающий небо шпилями остроконечных башен, стоящих вдоль вьющейся тонкой змейкой крепостной стены. Сверкал разноцветными огнями центр, где жизнь не затихала ни на минуту, в отличие от «нижнего», освещенного лишь на главных улицах. Мерцало зарево факелов над Колизеем, дальше город постепенно погружался во мрак, его очертания сливались с темнотой, и не было видно не конца, не края, только единичные, дальние огоньки, мигавшие кое-где, свидетельствовали, город там, там в этой ночи, в этой тишине. И он не спит.
– Как же я ненавижу этот город, – сказал Орёл, – он слишком мал для меня!
Все засмеялись, потому что простиравшийся перед ними город был огромен.
– Я вижу свет у «нечистых», что они делают сейчас? – обратился он к Никто.
– Наверняка какие-нибудь гадости, – сказал Никто, – разве могут они делать ещё что-нибудь кроме этого.
Компания вновь разразилась хохотом.
– Нет, я серьёзно. Много раз я разглядывал их предел отсюда, и всегда ночью у них горят огни, я думал, что «нечистым» не нужно столько света.
– Им вообще не нужен свет. Они работают, – сказал Никто, – и будут работать всю ночь, в мастерских, кузницах. Это свет от их печей.
– Поехали, – сказал Орёл.
Он развернул коня и понёсся к замку.
Мост был опущен, слуги торопливо открывали ворота. Дозорный на башне передал им, что едет хозяин. Площадь перед главным входом была ярко освещена.
– Орёл, почему не поднимаешь мост, – спросил Энрики.
– Зачем? – Орёл пожал плечами, – пусть приходит, кто хочет, мы разберёмся.
Тол одобрительно заржал.
– Ух, ты! Какой у тебя конь! – Орёл разглядывал коня Никто в ярком свете факелов.
Конь нетерпеливо переминался с ноги на ногу и фыркал: он хотел скакать.
Никто откинул капюшон и снял маску. Он улыбался, сидя верхом на своём коне и едва сдерживая его.
Орёл, соскочив на землю, передал своего «красавчика» коня, слуге, и протянул руку к морде чёрного коня Никто. Тот, поднял губу, оскалился, натурально зарычав и показав острые клыки.
Орёл отдёрнул руку: