Альберт Паркер переминался с ноги на ногу у дверей, ведущих в украшенный плетеным кельтским орнаментом кабинет жены, ранее бывший кабинетом сэра Ричарда. После недавней смерти отца она проводила там все свободное время, и никто не осмеливался ее беспокоить. Войдя наконец в просторную комнату, Альберт неожиданно застал там своих старых знакомых, которым задолжал огромное количество денег. Альберт содрогнулся, увидев пепельно-серое, искаженное гневом лицо жены. Вся ее ненависть и боль готовы были вот-вот вырваться наружу. Гости поспешили ретироваться, тогда как Альберту вдруг стало действительно страшно оставаться с супругой наедине. И боялся он не зря.
«Ты пустил нас всех по миру! Картежник, идиот, пьяница!.. Если через полгода мы не выплатим твои долги, земля моих предков и наш дом пойдут в уплату, а мы сами будем попрошайничать! Я убью тебя, ничтожество!..» – кричала Элизабет, размахивая серебряным ножиком для бумаг, который она в гневе схватила со стола. Альберт испуганно убежал, сбив с ног леди Софи де Вер, внимание которой привлекла ссора в кабинете.
Элизабет упала на стоящую рядом софу и разрыдалась. Софи крепко обняла несчастную кузину, которую разорил собственный муж, и та обняла ее в ответ, потому что здесь и сейчас, среди обманщиков и врагов, леди Софи оставалась той самой единственной ниточкой, которая соединяла Элизабет со счастливым прошлым. Сжимая де Вер в объятиях, она одновременно обнимала мать, отца и навсегда потерянную для нее Мэйбл.
«Неужели нет никакого средства, Лиз, чтобы достать нужную сумму денег?» – сокрушенно качала головой Софи.
Внезапно, озаренная какой-то догадкой, Элизабет вдруг подняла заплаканное лицо, встала, расцеловала подругу в обе щеки и направилась к секретному ящику отцовского бюро…
В Ливерпуле Элизабет теперь уже хотела не завербоваться, а самостоятельно арендовать корабль и нанять людей под своим командованием, но на этот раз встретилась не с волной, а с целым океаном презрения, насмешек и жалостливых взглядов за спиной.
Да, безусловно, она могла нанять корабль с капитаном и командой, но прекрасно знала, что женщине нечего было делать на борту, а тем более – на посту капитана. Вряд ли где в Англии сыскалась бы область консервативнее мореходства. Всего пятнадцать лет назад, в год Трафальгарского сражения, Адмиралтейство принципиально отвергло любую возможность применения паровых кораблей,