– Да я вас здесь не пойму, какой власти честь?
– У нас только власть платонической, у вас – натуральной любви. В каждую землянку мы генетически вложили инстинкт кому-то дарить тепло, принадлежать, покоряться и быть счастливой от огня созданного ею очага. Ведь тело женщины мы создали из мужской плоти, и она потому, естественно, тянется к нему, ища свое единство и костную опору счастью своему.
– Я так тоже считаю, что для счастья женщина должна знать только одного мужчину. Когда она и их меняет, она душу теряет, а плоть одного заменить другой нельзя, и это сотворения Божья беда.
– Да, эта истина завсегда от сотворения мира жила. Сейчас пытаемся на другую поменять. Каждому же мужчине мы подарили инстинкт постоянно кого-то завоевывать, искать, создавая свой мир, его защищать и власть над ним создавать. Они без ощущения его никогда не будут чувствовать себя полноценными королями и волшебниками счастья своего. Многие из них постоянно стремятся искать душевную половинку своей личности или покорять постоянно новые высоты своего очарования, но все с годами меняется и адаптированная к разным условиям мораль намечается.
Она грустными глазами смотрела и, сняв с груди крест, перекрестилась, поцеловав его. Он продолжал:
– Ты хоть лоб крестом робей, но, похоже, не станешь умней. У всех здесь условия не земные и нет постоянных родительских забот, и земная мораль нам не подойдет. Питаются небесной манной и живут каждый со своей божьей программой. Проявление любви и получение на нее божьего права – постоянная их забота и божья забава.
Она, наконец, ему возразила:
– Но чтобы как-то любить, надо уметь что-то ненавидеть. Значит, у вас здесь не может быть постоянного добра. Ты, милок, наверно святой воды перепил и библию забыл? Что-то я в толк все взять не могу – или ты продолжаешь с чертями игру?
– Если и святой воды перепил, то истины не забыл, – отвечал он. – Мы тут уже, пока Бог спит, над новой библией корпим и скоро, может, все поменяем. Вот уж и эксперименты в раю начинаем, чтобы это потом с небес на землю перенести. Для этого все должны чувствовать бесконечную любовь и стремиться к бесконечному созиданию. Без мечты и дел созидания нет у личности красоты божьего очарования. Потеря этого очарования есть наивысшее зло. Это вроде как диктатура любви и бога заодно, а любая кара души – явление воли божьей призраком во плоти. Мы и желания в страстях не убиваем, и жизнь за добро продлеваем, если в смертных превращаем. В постоянном совершенстве души и личности есть смысл жизни земной и ее привлекательности. Эта изюминка ее смысла каждому будет воздана на земле, каждому, как цветку Богом красота. Совершенствуя этот плод и потребляя духовную красоту, они получат право продолжать свой род, и в этом будет их жизни смысл – вершить судьбу их пребывания в земном раю.