За этим развлечением подружки не услышали, как с работы вернулся Танин старший брат Борис – невысокого роста молодой парень, курносый, с рыжеватыми вьющимися волосами, его щёки и нос были усеяны конопушками, как это часто бывает у рыжеволосых людей.
– Бездельничаешь? – спросил он у сестры. – Мать на работе горбатится, а ты тут греешь задницу? Почему полы не помыла?
Суровый взгляд и строгий голос не предвещали ничего хорошего.
Борис слыл человеком придирчивым, конфликтным и прямолинейным до неприятности, мог и поколотить сестру.
– Не ори, ща помою, – огрызнулась Таня.
– А подруга твоя что здесь отирается?
– Мы уроки вместе делали, она мне по математике помогала, – соврала Таня.
– Ну, раз помощница нашлась, давай помогай, – сказал Борис приказным тоном и швырнул веником в Лиличку.
Лиличка испуганно приняла веник и начала подметать пол.
– Кто ж так метёт, помощница? – обратился грозный Борис к Лиличке.
Он выхватил у неё из рук веник и начал стремительно им орудовать: вжик-вжик, и за минуту комната была подметена.
– Тань, где ты эту белоручку нашла?
– В школе, одноклассницы мы, – ответила Татьяна.
Лиличке стало не по себе в компании Бориса.
– Я пойду? – робко спросила она у подруги.
– Ага, – согласилась та. – Иди уж. Отец-то, наверное, тебя обыскался.
Лиличка вышла на улицу.
Грозовые тучи сеяли мелкие дождевые капли, но дождь всё никак не мог набрать полную силу.
До дома было идти минут пять, не больше. Лиличка старательно обходила лужи. Асфальт в этом месте проложить забыли, оттого земляную дорогу развезло, грязь прилипала к её новым красным туфелькам, ноги скользили.
При всей своей осторожности она умудрилась поскользнуться и упасть в большую лужу. Светлое платье, сшитое бабушкой по иностранному журналу мод, мгновенно покрылось чёрно-серыми разводами, белые кружевные носочки намокли вместе с туфельками. В луже, вероятно, были осколки кирпича или строительного мусора: Лиличка поранила колено.
Она представила, как появится дома в таком жалком виде, как она огорчит родителей, как заплачет бабушка, а кот Кимарис с невозмутимым видом примется обнюхивать её мокрые туфли. В своём детском горе, понятном только ей одной, Лиличка присела на корточки, обхватила коленки руками и горько расплакалась.
И в этот момент к ней подошла незнакомая старушка и сказала: