***
Участники собрания разошлись. Остались лишь хозяин дома и Арвеллина. Персона, с которой она намеревалась встретиться, не должна была попасться на глаза никому из посторонних.
Пока, по крайней мере.
В дверях комнаты, где она ожидала, появился генерал Инберрон.
– Госпожа Мидиртродд, он здесь.
Она кивнула. Генерал отступил в сторону, в комнату вошёл Руддрайг Бриттгерн.
Арвеллина поднялась с дивана ему навстречу.
– Добрый вечер. Рада вас видеть.
Бриттгерн подошёл к ней, почтительно поклонился и поцеловал руку.
– Госпожа Мидиртродд.
Отставной генерал пригласил всех к креслам возле круглого столика.
– Прошу вас. Час поздний, поэтому давайте сразу перейдём к делу.
Все расселись. Бриттгерн устроился удобно, перебросил ногу на ногу. Арвеллина откинулась на спинку кресла и разглядывала его, слегка наклонив голову. Инберрон начал с извинений.
– Господин Бриттгерн, надеюсь, что вы не в обиде. Мы ценим вашу помощь, но сейчас, на этапе завоевания поддержки… Не все одобрят наш с вами союз.
Руддрайг кивнул, не сводя с неё глаз.
– Не беспокойтесь, генерал. Мне, чтобы спать спокойно, совсем не обязательно видеть своё лицо на первых полосах газет. К тому же это обычное свойство общественной морали, а точнее говоря – лицемерия. Все понимают, что нужно вывозить нечистоты, но не каждый готов этим заниматься.
Мидиртродд спокойно выдержала его взгляд, затем ответила:
– Общественная мораль – весьма пластичная субстанция. Пройдёт совсем немного времени, и вы из маргинального движения превратитесь в опору Империи. Для меня же важно лично подтвердить, что все договорённости между вами и «Партией ветеранов» остаются в силе. Более того, мы намерены расширить наше сотрудничество. На взаимовыгодной основе, разумеется.
– Рад слышать.
– Что касается вашего нынешнего статуса – увы, но генерал прав. Наши потенциальные спонсоры слишком дорожат публичными предрассудками. В компании открытых националистов они будут чувствовать себя не в своей тарелке.